Психология женского насилия. Преступление против тела

Социальные факторы, влияющие на уровень насилия среди женщин, необязательно фиксируются, поскольку меняется отношение к приемлемости женской агрессии, меняются условия социального положения женщин и смещаются ролевые модели поведения у молодых девушек. Повышение уровня женского насилия наблюдается с 1970‑х годов, а в 1997 г. число насильственных преступлений, совершенных женщинами, по сравнению с 1970‑ми годами, удвоилось (Home Office, 1998). Хотя число насильственных преступлений, совершенных женщинами, еще далеко от числа преступлений, совершенных мужчинами (например, в 1997 г. — 8600 против 49 600), темпы роста насилия среди женщин по-прежнему значительны.

Недавний случай с 71-летней вдовой, которая была убита двумя девочками-подростками, вызвал интерес со стороны средств массовой информации к росту насилия среди женщин и к возможным объяснениям того, что было названо «этой ужасной новой тенденцией» (The Independent in Sunday, 1 авг. 1999 г.). Д-р Сью Бейли, подростковый судебный психиатр, предположил, что девочки теперь менее склонны выражать свой гнев посредством самоповреждения, но будут набрасываться на других, принимая активное участие в насильственных действиях, а не просто помогать мужчинам, склонным к агрессивным действиям, заманивать жертв.

Можно также предположить, что рост числа зарегистрированных насильственных преступлений, совершенных женщинами, свидетельствует о все более расширяющемся признании возможности насилия среди женщин и готовности преследовать женщин-правонарушителей. Стоит также отметить, что насилие, которое сейчас считается «ужасной новой тенденцией», — это насилие по отношению к другим, а не насилие, направленное на себя, или насилие в отношении детей, которое, как я утверждала, в значительной степени было упущено, несмотря на его потенциальную опасность. Тем не менее умножающиеся факты о женском насилии, и особенно о сексуальном насилии, указывают на то, что некоторые аспекты отрицания и запрета на признание женского насилия постепенно оспариваются.

Появление отдельных психиатрических учреждений для мужчин и женщин в соответствии с исследованиями и руководящими принципами законов о здравоохранении (Mainstreaming Gender and Women's Mental Health, 2003; Women's Mental Health: Into The Mainstream, 2002a) свидетельствует о развитии понимания уникальности женских потребностей и опыта. Услуги разрабатываются с учетом повышенного риска травматизма у женщин и необходимости обеспечения относительной безопасности. Внимание к разделению является шагом на пути к пониманию происхождения насилия среди женщин, но остается вопрос, требуют ли женщины более безопасных условий содержания. Идея запереть женщин, чьи трудности сосредоточиваются на собственных разрушительных импульсах против самих себя, остается спорной. Чери Блэр затронула аналогичную проблему (2007), выступая против увеличения числа приговоров женщинам с последующим заключением в тюрьму, утверждая, что скрытый ущерб здесь заключается в разделении женщин со своими детьми. Наказание, а не понимание и поддержка, по-видимому, остаются популярными в нашем обществе, особенно в том, что касается женщин-преступниц.

Опасности сентиментальности

Центральным тезисом данной работы является то, что насилие среди женщин часто игнорируется или отрицается, потому что принятие такого насилия, особенно материнского, слишком угрожает традиционным и идеализированным представлениям о материнстве и женственности. Я считаю это принципиально опасной социальной позицией, которая может привести, с одной стороны, к яростному осуждению женщин, склонных к насилию, — в той мере, в какой их посчитают бесчеловечными, а с другой стороны — к массовому отрицанию риска для детей, остающихся в неконтролируемых отношениях с матерями и опекунами, склонными к насилию. В конечном счете это отрицание женского насилия и, в частности, материнского злоупотребления, приводит к неспособности распознавать насилие и разрабатывать комплексные и тонко выверенные программы лечения для женщин, чье насилие является следствием психологических причин, уходящих корнями в их собственный ранний опыт лишений и злоупотреблений.