Подэкспертная М., 12 лет, с 8 лет проживала с матерью, ее старший брат – с отцом. С сентября девочка начала обучение во втором классе школы полного дня. В ноябре воспитатель класса, в котором обучалась девочка, обратился с докладной к директору школы с просьбой об отчислении М. из образовательного учреждения в связи с постоянными грубыми нарушениями дисциплины, грубостью к воспитателям, агрессивностью и жестокостью по отношению к одноклассникам, сексуализацией поведения. Ранее нарушений поведения у девочки не отмечалось. В последующем, с 9 лет, ребенок стал проживать с отцом. При КСППЭ М. сообщала, что вынуждена была уйти от матери, поскольку та постоянно кричала, ругалась, у нее были странности поведения. Согласно заключению экспертов, у девочки не было выявлено признаков какого-либо психического расстройства, в личностной сфере на фоне некоторой естественной личностной незрелости выявились такие индивидуально-личностные особенности, как активность, проявление наряду с игровой познавательной мотивации, выразительность и непосредственность эмоциональных реакций, высокая самооценка, общительность, легкость установления контактов, стремление произвести благоприятное впечатление, ориентация на собственные потребности и их реализацию. Обнаруживался достаточно широкий поведенческий репертуар, осведомленность о социальных нормах, сформированные навыки социального взаимодействия. При амбулаторной психолого-психиатрической экспертизе матери подэкспертной та была многословна, не всегда по существу отвечала на вопросы. Сообщала, что считает бывшего мужа «энергетическим вампиром». Рассказывала, что его сестра работала в контрразведке, владела «психологическими методами», «оказывала воздействие». Высказывала предположение, что ее бывший муж и старшая дочь от предыдущего брака сплотились против нее, говорила намеками, предполагала, что у бывшего мужа с дочерью могут быть сексуальные отношения. При экспериментально-психологическом исследовании у матери девочки выявлялись нарушения мышления в виде своеобразия ассоциативного процесса и снижения целенаправленности. При исследовании индивидуально-психологических особенностей отмечались ригидность, склонность к идеаторной переработке информации. В отношении матери подэкспертной было дано заключение, что в связи с неясностью клинической картины (особенности мышления, эмоционально-волевой сферы, склонность к интерпретациям происходящих событий) решить диагностические вопросы при однократном амбулаторном обследовании не представляется возможным. Было рекомендовано проведение стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы.