«Заканчивая настоящее исследование, – пишет Марк-Адольф Геган в январском номере „Линии сердца“ за 1927 год, – я получил из заслуживающего доверия источника ужасающую новость. За несколько часов до трагедии Жак Ваше якобы произнес: „Я умру, когда захочу этого сам… Но тогда я буду не один. Это так скучно, умирать в одиночку… Лучше всего с кем-то из близких друзей“. Приходится признать, добавляет Геган, – что слова эти ставят под сомнение гипотезу роковой случайности, особенно если вспомнить, что умер Жак Ваше не один. От того же яда и в тот же вечер скончался и один из его лучших друзей. Когда их нашли, казалось, они просто спали, вытянувшись один подле другого, и лишь потом стало ясно, что они уже мертвы. Но предположить, что эта двойная смерть была следствием злого умысла, значит переложить чудовищную ответственность памяти на плечи грядущих поколений».
Изобличение этой «чудовищной ответственности» было, пожалуй, высшим устремлением Жака Ваше.
Письма с войны
X., 11 окт, 1916
Дорогой Друг!
Пишу вам с больничной койки, на которую меня средь бела дня уложили надоедливая горячка и не в меру разыгравшееся воображение.
Получил вчера ваше письмо. Знайте, Высшая Правда такова, что я ни на мгновение не забываю о нашей дружбе, которая, надеюсь, продлится столь же долго, сколь редки нынче древние первосвященники и действительно талантливые фигляры – хоть вы и понимаете суть Йумора лишь приблизительно.
Сам я нынче обретаюсь переводчиком у англичан – и вооружившись полным безразличием с редкими вкраплениями безобидного дуракаваляния, каковою смесью я привык разбавлять все, что касается вещей серьезных, прогуливаю мой хрустальный монокль и мои же наброски теории раздражающей живописи по здешним холмам и руинам. Как вам известно, я по очереди был талантливым писателем, увенчанным лаврами успеха, популярным автором порнографических картинок и скандально известным художником-кубистом. Но я давно не выхожу в свет и предоставляю другим возможность объяснять и толковать мою многогранную личность по приведенным выше образцам. Результат мне абсолютно неинтересен.
В конце месяца меня ждет увольнительная, и на какое-то время я, наверное, заеду в Париж. Надо повидаться с одним моим самым лучшим другом, он что-то совершенно пропал из виду.