Психопаты шутят. Антология черного юмора

Литания сну (фрагмент) Пер. Б. Дубина

Сон! Вслушайся: к тебе я обращаю слово. Сон, балдахин для тех, кто не имеет крова! То, словно Альбатрос, ты кружишь с ураганом, То мнешь ночной колпак почтенным горожанам! Друг неученых дев, не тронутых изъяном, И выручка – иным, в ученье слишком рьяным! Нежнейший пуховик, отрада голоштанным! На жертву палачом накинутый мешок! Фланер и сутенер! Всем ходокам ходок! Ты – край, где и немой вещает как пророк! Ты – рифма звонкая! Цезура среди строк! Сон, серый волкодлак! Сон, дыма черный клок! В душистых кружевах игрушечный волчок! Сон, первый поцелуй и ласка прежней милой! Вихрь, то улегшийся, то вновь набравший силы! Сон, тонкий аромат надушенной могилы! Карета Золушки, что мчит дорогой темной! Затворниц и святош ты духовник нескромный! Пес, ты ползешь лизать текущую с решет Кровь жертв, которых смерть в своей давильне мнет! Смех, что вымучивают, втайне боль скрывая! Сон ровный, как пассат! Сон, дымка заревая! Надбавка за труды и грубое Мочало, Чтоб в Кухне Бытия кухарка жир счищала! Сон, ты – на всех одна вселенская тоска! В ничто и никуда несущая река! Сон, ты – подъемный мост! Ты – ход из тупика! Сон, ты – хамелеон, одевшийся в светила! Сон, призрачный корабль, расправивший ветрила! Вуаль-ревнивица, что незнакомку скрыла! Паук Тоски, сплети мне свой покров унылый! Награда и предел, судьбу венчаешь ты, Упокоение последней нищеты, Заветный слушатель непонятой мечты, Укрытье для греха, приют для чистоты! В тебе и ангела, и дьявола черты! Сон, тысяч голосов безгласнейший носитель! Сон, расточитель тайн, былого воскреситель, Ежевечерний «Век», «Калейдоскоп» и «Зритель»! Источник Юности, заветная Обитель! Сон, ненасытную ты насыщаешь страсть, И бедная душа, одну лишь зная власть, Спешит к воде твоей живительной припасть. Ты сматываешь нить, на чьем конце висели Жандармы грозные, коты, Полишинели, Бедняга-музыкант с его виолончелью И лиры немощных, что трели не пропели! Сон, царь и властелин! Ты – бог моей подруги, Мне изменяющей с тобой, тысячерукий! Сон, веер жарких ласк! Купальня сладкой муки! Сон, честь карманника! Цветенье на погосте! Сон, лунный свет слепцам! Сон, выпавшие кости Продрогшим до кости! Сон, снадобье от злости! Веревка смертника на шее у Земли! Гармония для тех, в ком слуха не нашли! Сон, беспримерный враль, мели себе, мели! Соломинка для всех, кто вечно на мели! Для тех соломинка, кто выплывет едва ли! Волшебный ключ к дверям, откуда в шею гнали. Всем кредиторам нос, а также прочей швали! Сон – вроде ширм от жен: чтобы не приставали! Сон, каждому из нас ты воздаешь сторицей: Девица для солдат, солдатик для девицы! Мир мировых судей! Полиция полиций! Ты – флокса чашечка, готовая раскрыться! Сон, искушение в тебе и власяница, Мель – острому уму и глубина – тупице! Подвальное окно! Неяркий луч в бойнице, Упавший к нам на дно безжалостной темницы. Так вслушайся же, сон! Связующая нить Неверных сумерек меж Быть или не Быть!..

Жермен Нуво (1851–1920)

Даже самый гибкий ум не без труда сумел бы сопоставить юношу двадцати одного года с лучащимся смехом и глазами ясновидца, немедленно ставшего другом Рембо – обгоняемый гнусными слухами, тот приезжает в Табуре, каждый старается дать ему понять, что он здесь никто; Нуво в порыве безграничного восхищения бросается ему навстречу, и уже назавтра они отплывают в Англию, – и пятидесятилетнего нищего – старика, сгорбившегося на паперти церкви Христа Спасителя в Эксе и получавшего каждое воскресенье пятифранковую монету от направлявшегося к обедне Поля Сезанна. Но это стороны одной жизни, и объединяет их прежде всего безоговорочный нонконформизм.