Психопомп

Марк Аврелий (одобрительно кивает головой). Что ж, это благородно. Ведь беда и вина человека в том, что он не принимает во внимание исходящие от богов наставления. Боги устроили так, что всецело от самого человека зависит, впасть или не впасть в истинное зло. Все следует делать, обо всем говорить и помышлять так, будто каждое мгновение может оказаться для тебя последним.

Горюнов (убежденно). Многие сейчас рассуждают о мытарствах души, загробной жизни, о Рае и Аде, но это не дает им спокойной силы и уверенности, с какой надлежит вступать в неизведанное. Скорее всего, дело здесь в том, что, оглядываясь назад, они не могут различить даже легкого следа, оставленного ими на поверхности бытия. Их как бы не было совсем; они не рождались и вовсе не жили. Они как дым, поднимающийся ввысь и бесследно растворяющийся в воздухе; как рябь на воде, возникающая под порывом ветра и разглаживающаяся вскоре после того, как он утихнет; как первый снег, тающий под лучами солнца и скрывающийся в глубине земли. Вы возразите – но детей-то они оставили после себя? Да. Но это погружает нас в дурную бесконечность, не имеющую внятного и утверждающего смысла.

Марк Аврелий (с горечью). Не говори мне о детях! В самых страшных снах я не видел чудовища, каким стал мой сын. Распутство, роскошь, убийства. И позорная смерть. Говорят, Фаустина родила Коммода не от меня. Гладиатор – ее мимолетный любовник – был его отцом. Но мне от этого не легче.

Марк Питовранов (сочувственно). Ужасная участь.

Марк Аврелий (угрюмо). Чья?

Марк Питовранов (твердо). И твоя, и его. Но твоя, мне кажется, тяжелее.

Марк Аврелий (по-прежнему угрюмо). Но я не ропщу. Надеюсь, я выше как наслаждений, так и страданий.

Горюнов (он погружен в себя и говорит о своем). Не случилось сегодня, случится завтра или послезавтра… Я это знаю.

Марк Питовранов (хочет возразить, что нить жизни может быть во мгновение ока пресечена у каждого из нас, даже у того, кому здоровья, казалось бы, отмерено на сто лет, – но думает, что это расхожее соображение будет выглядеть пошло в глазах человека, только что поднявшегося со смертного одра). Возможно.

Горюнов (возбужденно). Поскольку вы уже здесь, что нам мешает обсудить некоторые подробности, связанные с моей предстоящей кончиной?

Марк Аврелий (одобрительно). Разумно.

Горюнов (кивает в ответ на вопросительный взгляд Марка). Избавим родственников от тягостных хлопот. Совершим все здесь и сейчас, составим купчую и приложим печать.

Марк Питовранов (поеживается). Как-то, знаете, не очень. Неловко вам, живому. Мы с вами сидим, пьем чай. И ваши похороны. Не вяжется.