Психотерапевт

— Это, наверное, был настоящий ужас для вас, — мягко говорю я.

Однако погруженная в прошлое Лорна вряд ли меня слышит.

— Оливер сказал полиции, что не входил в дом, что он пошел посидеть в сквере. Но это неправда.

— Он мог зайти в дом и сразу выйти в сквер? — спрашиваю я.

Лорна снова качает головой:

— Тогда бы он так и сказал полиции. Если бы я знала, что он собирается упомянуть про сквер, то не говорила бы, что он вошел в дом. Но я не знала. Не знала, что он собирается соврать. И зачем бы ему идти в сквер в девять вечера, в такой холод и тьму?

— Вы рассказали полиции о своем разговоре с Ниной, когда она призналась вам, что у нее роман?

— Да, и они очень заинтересовались, потому что это означало, что у Оливера имелся мотив для убийства.

— А они рассматривали версию, что, возможно, убийца — ее любовник?

Лорна бросает на меня грустный взгляд:

— А зачем? Ведь это Оливер убил.

Я киваю.

— Не буду больше отнимать у вас время. Спасибо, что согласились поговорить.

— Как вы думаете, вы сможете остаться? — спрашивает она. — Теперь, когда знаете подробности?

— Не знаю. Мою сестру звали Ниной, и — это сложно объяснить — если я уеду, то словно бы брошу и ее тоже. Наверное, это нездорово, но я до сих пор не отпустила ее.

— Это можно понять.

— После того, как прошло почти двадцать лет?

— Думаю, время не имеет значения, когда речь идет о горе.

От ее ласкового тона у меня на глаза наворачиваются слезы, и я киваю: я благодарна ей за понимание.

— Я сообщу вам, когда приму решение, — заверяю я. — Все здесь были так добры. Ева с Уиллом ужасно милые, и Мэри с Тамсин тоже. И я все еще люблю Лео, несмотря ни на что.

— Ну, приятно было с вами поговорить; спасибо, что зашли, — отвечает она. Потом наклоняется поцеловать меня, и я слышу в ухе ее шепот.

Я ошеломленно отшатываюсь:

— Простите?

Рука Лорны снова поднимается к ожерелью на шее.

— Я просто сказала «До свидания». — Она кажется взволнованной. — Может, мне не следовало обнимать вас, но после того, что вы рассказали о родителях и сестре… — Она замолкает.

— Нет, нет, все в порядке, я просто подумала…

Лорна, отодвинувшись, открывает дверь:

— До свидания, Элис.

Глава 18

ЕДВА Я ЗАКРЫВАЮ ЗА СОБОЙ ДВЕРЬ, как на меня наваливается беспокойство. Неужели Лорна правда прошептала мне в ухо «Никому не доверяйте» или это мне показалось?

Наверное, показалось. Зачем бы ей понадобилось шептать, если в доме больше никого нет? Она ведь сказала, что Эдварда нет. Перебираю в памяти то, что сама говорила ей перед этим. Я говорила о Еве с Уиллом и, кажется, упоминала Мэри и Тамсин, а потом Лео. Вряд ли она насчет Лео меня предупреждала — она ведь с ним даже не знакома. Тогда насчет Евы с Уиллом? Может, она слышала, как я болтала с Уиллом, пока ждала у нее под дверью? Или она имела в виду Мэри или Тамсин? Или вообще никого, мне все только показалось?

Я поднимаюсь наверх в кабинет Лео посмотреть, как Эдвард вернется через сквер, поскольку мне не верится, что Лорна соврала мне, будто дома никого нет, и тут звонят в дверь. Спускаюсь, открываю и вижу Тамсин в коричневой кожаной куртке, руки в карманах.

— О, привет, Тамсин! — Вот уж кого не ожидала. — Как дела? Зайдешь?

Она качает головой:

— Нет, спасибо. Я только хочу сказать, что не стоит расстраивать Лорну, снова вытаскивая на свет это убийство.

Я краснею.

— Я только хотела узнать побольше про Нину.

— Зачем?

— Ну, я…

— Зачем? Мы тебе недостаточно вчера за ланчем рассказали? Разве может Лорна знать больше, чем мы, ее друзья?

— Я хотела как лучше, — бормочу я. — Лорна обрадовалась возможности поговорить о Нине.

— Чушь!

Я вздрагиваю от ее враждебного тона.

— Слушай, я могу представить, что для тебя это был шок — узнать про убийство, — продолжает она. — И непонятно еще, зачем этот журналист тебе звонил. Но ты только хуже всем сделаешь, если продолжишь совать нос в дела, которые тебя не касаются. Ты же не хочешь настроить всех против себя? Особенно если собираешься тут остаться. — И, повернувшись ко мне спиной, она уходит не прощаясь.

От ее несправедливых нападок у меня пылает лицо. Я бросаюсь наверх, в кабинет Лео, и смотрю, как она идет через сквер к своему дому. Может, в ее ядовитых словах и есть доля правды. Я расстроила Лорну. Потерять Оливера, наверное, для нее было словно снова потерять сына; и в некотором смысле даже хуже, потому что это она свидетельствовала против него. Когда она сидела, стиснув руки на коленях, я ощущала, как давит на нее груз вины. Однако я не люблю, когда мне угрожают, а слова Тамсин прозвучали как угроза. Кстати, как она узнала, что я говорила с Лорной о Нине? Просто увидела, как я выхожу от Лорны, и догадалась?