Психотерапевтические беседы в эпоху пандемии

– Зато по теме. Знаете, Леня, я выкуриваю до двух пачек сигарет в день. Врачи говорят, что я совершаю преступление по отношению к своему организму. Вот и наказан… Послушайте… – вдруг оживился Цыба и отложил калейдоскоп. – Скажите, у меня ведь был бред?

Я замялся, неловко было признаться, что слышал болезненные выкрики и невнятное бормотание.

– У меня ощущение, что я вас прежде видел, – продолжал Цыба. – Именно таким, наголо остриженным и с бородкой. Действительно, что я такое говорил?

– Кажется, черта поминали…

– Вот-вот, – подхватил Цыба. – Понимаете, совершенно четкое видение. Будто в нашей палате полным-полно паутины, и в ней запутался черт. Не то чтобы взрослый, но и не малой бес. Вроде как… хе-хе… балбесенок. Юлит по комнате, рвет паутину и вас за рукав дергает. Вот тогда я вас, кажись, и увидел, – догадался Цыба. – А на голове у него… – Он залился нервным смешком. – На голове детская буденовка. Знаете, такая… с красной звездочкой.

– Галлюцинации, – бросил я. – Такое бывает при высокой температуре. Временами вы приходили в сознание, тогда и могли меня увидеть.

– Галлюцинации, – с сомнением протянул Цыба. – А вы послушайте, что по этому поводу писал Достоевский. – Полистав книгу, нашел нужную страницу: – «Ты болен, стало быть, то, что тебе представляется, есть только один несуществующий бред. А ведь тут нет строгой логики. Я согласен, что привидения являются только больным, но ведь это только показывает, что привидения могут являться не иначе как больным, а не то, что их нет самих по себе…»

Положив голову на руку, я с интересом посмотрел на соседа:

– Вы что, всерьез это принимаете?

– Не то чтобы верю, но почему бы не допустить?

– Допустить можно что угодно. Но такого рода допущения нуждаются в обосновании.

– Попробую обосновать, – кивнул Цыба. – Веками бытовало мнение, что наша Вселенная единственная в своем роде. Однако с недавнего времени космологи обсуждают идею существования множества миров, в которых реализуются все возможные пути, по которым могло бы разворачиваться то или иное событие в нашей Вселенной. Скажем, если из двух понравившихся девушек вы сошлись с одной из них, то в параллельном мире вашей избранницей окажется ее соперница. Понимаете, мироздание как бы ветвится, и в нем образуется столько вселенных, сколько альтернативных путей развития имела конкретная ситуация. Это как, находясь в комнате с множеством зеркал, вы вдруг обнаруживаете, что каждое из ваших отражений начинает жить собственной жизнью…

– Гм… интересно, – из вежливости ответил я и попросил у соседа книгу: захотелось вспомнить, что там еще говорил о привидениях Достоевский.

Прочитав страницу, откинулся на подушку. В самом деле, почему бы не допустить? Может, прав писатель, может, в состоянии измененного сознания человек действительно видит «клочки и обрывки других миров», подобно тому, как с наступлением ночи начинает видеть звезды на небе. Способность заглядывать в соседние миры дана, конечно, не каждому, а лишь людям особо «дальнозорким». Не так ли Жюль Верн высматривал «клочки» будущих технологий? Возможно, в своих грезах и сновидениях мы видим не себя, а своих двойников в других мирах. И если между мирами случаются «короткие замыкания», тогда понятно, откуда берутся парапсихологические эффекты, удивительные совпадения…

Половина девятого. Я отбросил одеяло и подошел к окну. Лосса! Это имя неожиданно пришло на ум, когда девушка обследовала меня в приемном покое больницы. У нее были синие миндалевидные глаза, выбивающиеся из белоснежного колпака золотистые локоны, а над пухлой верхней губой выступала маленькая родинка. Заглядевшись на молодую докторшу, я даже забыл про боль в животе.

Вчера увидел ее в окне. Лосса появилась из-за угла соседнего корпуса. От стука ее каблучков у меня замерло сердце. Вот и сейчас я прильнул к оконному стеклу в надежде увидеть девушку. Я мог бы, конечно, найти ее, попытаться познакомиться…

Нет. Пусть Лосса останется для меня таинственной незнакомкой, мечтой, Вселенской Девой. Чтобы преодолеть соблазн, наголо остриг голову в больничной парикмахерской – вот теперь-то я к ней точно не подойду…

В памяти всплыл образ другой девушки, Юленьки Веселовской. Юля, студентка психологического факультета МГУ, почему-то решила, что я, одинокий мужчина, нуждаюсь в опеке, и взялась играть роль моего ангела-хранителя. Впрочем, поначалу опекал Юлю я. Профессор Орлов, читавший в МГУ курс лекций по медицинской психологии, направлял в отделение неврозов своих студентов – на практику. Каждого студента шеф закреплял за врачом-ординатором, вместе с которым те проводили опрос пациентов, участвовали в клинических разборах. На сей раз мне досталась Юля. За две недели совместной работы я привязался к этой острой на язык девчонке, даже ловил себя на мысли продлить знакомство. Юля меня опередила: за день до завершения практики попросила разрешения и впредь посещать наше отделение неврозов. Я, конечно, разрешил, предварительно получив согласие профессора.