Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода

В завершающей части главы 6 приведён отрывок из рассказа клиента о его опыте терапии. В той части рассказа клиент описывал свой внутренний поиск и панику, которую он вызвал. Я ещё раз процитирую последние несколько предложений из того отрывка и добавлю к ним продолжение рассказа.

В данном случае я направился к дискомфорту, и он продолжал усиливаться, почти превратившись в панику. Пока я старался оставаться с ним и не убегать, перед моим сознанием начала ясно раскрываться его сущность. Мне стало очевидно, что я боюсь небытия. Я напрямую столкнулся с вопросом: «Если я отпущу ощущение себя как Джона Когсвелла, своё убеждение в том, что есть некое „я“, которое я называю собой, что останется?». Как только этот вопрос стал очевидным, у меня также возникло кристально ясное понимание того, что «Джон Когсвелл» и «я» были ментальными концепциями. Я также знал по прошлому опыту отпускания, что если останусь с этим и пройду через центр шторма — войду в него и пройду всё самое худшее, что в нём есть, то выйду в новом месте с усилившимся ощущением жизненной силы. Я много раз проходил такие циклы смерти и перерождения. Итак, опираясь на веру в то, что я буду рождён заново, я отпустил концепцию «я» и посмотрел в лицо возможности полной смерти, полного ничто. То, что случилось, стало самым глубоким на тот момент опытом всей моей жизни. Я осознал всё как чистый свет; всё — вообще всё — было чистым, сияющим, любящим светом — живой жизнью чистой любви. Тут же стало ясно, что это вездесущая живая Любовь была Богом и что всё, включая меня самого, было её частью. Был такой я, который существовал за пределами отдельной жизни концепций под названием «Джон Когсвелл». И этот я был живой Любовью, частью Бога. Более того, присутствовало непосредственное осознание того, что жизнь существует на разных уровнях вибраций. На уровне моей личной жизни вибрации были более медленными, однако над этим уровнем были всё более высокие уровни вибраций. В каком-то не до конца понятном мне смысле казалось, что каждый из этих уровней кристаллизуется в ту или иную форму или сущность. Во всём этом переживании было ощущение глубокого спокойствия и умиротворения. Когда я наконец открыл глаза, моё отношение к жизни полностью изменилось. Ощущение неловкости и отдельности исчезло. Я был не только собой — я был Джимом и всеми остальными. Слова «я» и «ты» больше не имели смысла. Не было никакого разделения. Никакой двойственности — лишь открытость. Кроме того, я осознал, что, живя этой большей жизнью, я ощущал знание жизней людей, которые были рядом со мной и которые на самом деле также были мной. Я мог напрямую жить их жизнью.

Таково видение более высокого потенциала человеческой жизни, сформулированное одним полностью психически здоровым, образованным и чрезвычайно ответственным человеком [Cogswell, 1977]. Уолш, чья цитата приводилась ранее, является признанным учёным. Они оба, я сам и другие люди видели проблески более высоких возможностей бытия. Не нужно ожидать, что все подобные проблески будут одинаковыми. Важно уважать их видение, эту мечту и позволить ей включить наши жизни в более широкое видение.

Невозможная мечта

Легко не заметить, что мечты о невозможном имеют конструктивный аспект, а также деструктивные стороны. Если мы отнесёмся к себе с ненавистью, карая и оскорбляя за то, что не достигли невозможного, реализуется деструктивный потенциал. Однако если мы используем ощущение высшей возможности, чтобы прикоснуться к тому, что является в жизни самым глубинным, и направить своё путешествие к тому, что ценно, то мечта обогащает, утешает и вдохновляет.

Счастье — самую неуловимую соблазнительницу — невозможно завоевать прямым преследованием. Счастье возникает тогда, когда мы ощущаем, что действительная жизнь ненамного меньше того, чего мы ожидаем. При конструктивном подходе невозможная мечта — это не ожидание, а направляющее нас видение. Таким образом, наше счастье не зависит от обретения этой мечты.

Удовлетворённость — сестру счастья — напрасно ищут в накоплении собственности и признании. Удовлетворённость обретается тогда, когда мы ощущаем, что наши усилия что-то меняют в нашей жизни в связи с нашей мечтой. Удовлетворённость также не требует исполнения мечты — она лишь призывает нас использовать собственные силы в движении к этому видению. Важно понимать, что это не призыв к достижению цели. Нашим видением может быть нирвана или сатори, а нашей мечтой — непривязанность.