Психотерапия как путь формирования и трансформации реальности

Причем договоренности об абстрагировании и сегментировании поля являются столь неоспоримыми и устойчивыми, что человек, вольно или невольно их нарушивший, рискует подвергнуться сегрегации на основании его безумия. И действительно, если кто-либо из нас вдруг начнет переживать феномены «прошлого», «будущего» или «отдаленного» так же ярко, как относящиеся к «здесь и сейчас», то, скорее всего, это вызовет подозрения со стороны окружающих людей в его душевной сохранности. Понятия «бред» и «галлюцинации» окажутся здесь как нельзя кстати. Тем не менее науке и общественному сознанию, разумеется, известны случаи, когда одаренные[9] люди переживали происходящее в «прошлом» и «будущем», а также далеко от места их нахождения так отчетливо, что позволяло им маркировать это как реальность. Я уж не говорю о тысячелетних традициях разных народов, проявляющихся в ритуалах и носящих схожий характер, а также многочисленные кинофильмы и книги, в центре внимания которых находится способность людей актуально переживать «там и тогда».

Игнорировать эти факты, естественно, невозможно. Хотя по-прежнему западная цивилизация, нагружает особой ценностью абстракции поля – время, пространство, субъект/объект. Таким образом, первичный опыт время от времени «прорывается» сквозь сегментированное абстракциями поле в виде произведений искусства, сверхспособностей, различных психологических аномалий, древних ритуалов, снов и пр. Человек западной цивилизации постоянно ищет все новые способы доступа к первичному опыту, по возможности избегая сегрегации. Диалогово-феноменологическая психотерапия также акцентирует свое внимание на первичном опыте, позволяя в терапевтическом контакте Жить всем феноменам, в том числе и до трансформации их в абстрагированный опыт. При этом не имеет регулирующего для терапевтического процесса значения, к какому сегменту феноменологического поля относится тот или иной феномен.

Итак, время и пространство выступают в качестве абстракций поля. Первичный опыт, лежащий в основе переживания, не предполагает необходимости в них. Вторичный же опыт корригирует процесс переживания, адаптируя его под концепцию мира западного человека и отчуждая некоторые составляющие за пределы «здесь и сейчас». Поскольку именно в «настоящем», согласно традиционной модели мира, живет человек. Именно на этой идее и основан процесс психотерапии, которая является продуктом западной культуры[10]. Вне зависимости от направления и школы любая психотерапия ставит своей целью адаптацию человека в настоящем, поскольку Жизнь имеет отношение только к настоящему. Кстати говоря, развитие человека в онтогенезе от детства – к взрослости предполагает также смещение процесса переживания в зону настоящего. При этом прошлое и будущее тускнеют, будучи выведенными за рамки процесса Жизни и тем самым в некотором смысле девальвируются[11]. Но так ли уж оправдано расщепление переживания на временные зоны, одной из которых придается статус актуальной жизни, другой приписывается источник объяснения в виде причин настоящих психических явлений, а третья выполняет функцию прогнозирования, планирования и грез? Является ли необходимым принцип психического детерминизма для психотерапии? В достаточной ли степени мы используем ресурсы «прошлого» и «будущего» в рамках процесса переживания? Полагаю, что нет.

Переживая апокалипсис

Базовые атрибуты концепций мира взрослого человека, например, представления о субъекте/объекте, пространстве и времени являются их фундаментом. Полагаю, именно поэтому концепции, описывающие относительность этих конструктов, воспринимаются обычным человеком как научная фантастика или попросту бред, выносясь тем самым за пределы его переживания. К таким концепциям относятся представления об относительности времени И. Канта, теория относительности А. Эйнштейна, а также теория Большого Взрыва.

Мы – современники конца Света?