Психотомия

Глобализация, в конце концов, убьёт этот мир. Она нивелирует все его разнообразные формы, приведя к относительно ровной, вызывающей лишь скуку, поверхности. Всё экзотическое, всё самобытное и редкое, в конце концов, утонет, и растворится в общей однородной массе. И вслед за этим, необходимо наступит царство нигилизма и презрения к жизни. Если только природа, с её мощнейшей иммунной системой, сама не начнёт противостоять этому заболеванию, и не развернёт этот вектор нивелирования, упрощения и стагнации, и не позволит умертвить свои главные консоли, – консоли разнообразия. И как у всякой «иммунной системы», у неё всегда на крайний случай есть последнее действенное средство – война.

Биопсихологическая константа

«Что опьяняет сильнее вина? -

Женщины, лошади, власть и война…»

«Кому-то музыка и чарочка вина…. Кому – борьба, вершины и преграды…. Кому-то – почести, награды…»

Привычка

Человек, как и всякая биосистема, устроен так, что он всегда противится всяким новым формам собственного бытия, и в то же время, попав, и побыв какое-то время в этом новом бытии, неважно волей ли случая, или под действием чужой или собственной воли, приказывающей ему идти в опасную сферу жизни, в конце концов, он становится зависимым от этой формы жизни.

Как происходит адаптация, и в чём её глубинные мотивы и фатальные аспекты для нашей психофизики. Рассматривать всё это я буду с точки зрения абстрактно-обобщающей концепции, следуя от индукции, к дедукции, и обратно. Ибо всякое зерно, всякая суть проблемы всегда находится именно в этой стезе нашего разумения.

К примеру, как, а главное почему, столь отвратное для всякого организма употребление яда, приводит впоследствии к требованию организмом этого яда. Самое наглядное из подобных положений, это употребление алкоголя. Человеческий организм, на всех уровнях своего внутреннего устройства, начиная употреблять алкоголь, всеми фибрами противится этому. Но привыкнув и адаптировавшись, начинает неминуемо требовать постоянно всё более сильные дозы этого яда. В чём здесь подвох, и в чём психобиологическая константа? Интерес, толкающий нас в начале процесса, к познанию непознанного до сих пор, вынуждает нашу психику, не смотря на опасность, делать шаг в «тёмный лес». Боль от нового, с лихвой перекрывается болью скуки. Страх от нового, уходит на задний план, когда из этого же «тёмного леса», со своим оскалом пустоты, выходит чудовище скуки. Такова суть нашего глубинного изначального естества. Оно, благодаря этим константам, стремится к познанию непознанного, и на этом пути, всякая сторона этой жизни, к какой категории мы бы не относили её, всегда находится под властью её фатальных архаических принципов. Ведь всякая наша общая деятельность, как и всякое локальное действие, всегда находится именно на этом пути. Мы с большим трудом, преодолевая в первую очередь страх, и затем все остальные наши привычки, включая лень, нерешительность, недоверие к собственным устоявшимся убеждениям, идём воевать, и получая на поле брани, эту «неестественную инъекцию», испытываем страшные муки и неудовольствия, но через некоторое время, (для каждого из нас своё), начинаем испытывать невероятное удовольствие от этой деятельности. И вот наша психоделика уже требует от нас, каждым днём ступать на этот путь, без которого, в конце концов, мы не принимаем уже нашей жизни. И это положение присуще всякой нашей деятельности, без исключения. Такова наша «наркозависимая суть». Ведь те дозы, что получает наш организм от соприкосновения, как с алкоголем, так и с войной, так или иначе, вовлекают нас в зависимость. И привыкая, мы уже не хотим знать никакой иной жизни. Но вот метаморфоза. Именно в этот момент мы начинаем искать новых раздражителей, чтобы через боль и страдание получить толику удовольствия.