ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890

— Да только благодаря тому, что въ этихъ семьяхъ, какъ у этаго купца, совсѣмъ нѣтъ любви, а есть, съ одной стороны, фарисейство, съ другой — тайный развратъ. А любви, которую проповѣдуютъ, теперь нѣтъ. Если бы же была любовь безъ разврата, то была бы рѣзня. Мы бы всѣ перерѣзали другъ друга.

— Да отчего же? — спросилъ адвокатъ.

— А отъ того, что въ нашемъ мірѣ такъ называемый бракъ есть ничто иное, какъ собачья сватьба. Только хуже. Если бы была собачья сватьба, т. е. была бы любовь, про которую вы говорите, то была бы грызня, а то и той нѣтъ. Старыя основы брака, домостроевскія, какъ вы называете, износились, а новыхъ нѣтъ. Мало того, вмѣсто новыхъ подставляются прямо требованія любви, про которую вы говорите. А въ сущности проповѣдь свободной любви есть ничто иное, какъ призывъ къ возвращенію назадъ, къ полному смѣшенію половъ. Износилась старая духовная основа брака, надо найти новую, а не проповѣдывать развратъ.

Онъ такъ горячился, что всѣ замолчали и смотрѣли на него.

— Да-съ, по опыту, по ужасному опыту знаю все это именно потому, что не вѣрилъ въ теорію купца, a вѣрилъ въ вашу. Вы, какъ я вижу, узнаете, кто я?

— Нѣтъ, я не имѣю удовольствія.

— Удовольствіе не большое. — Произошло молчаніе. Онъ покраснѣлъ, опять поблѣднѣлъ. — Ну, все равно, — сказалъ онъ. — Впрочемъ, извините, — сказалъ онъ. — A! Не буду стѣснять васъ. — И ушелъ на свое мѣсто.

** № 15

Женщина нашего міра любитъ въ ребенкѣ только то, что ей доставляетъ наслажденіе, — ручки, нѣжное, красивое тѣльцо, любитъ чувственностью къ дѣтямъ. Также и большинство отцевъ. Отъ этого то и происходитъ то, что изъ 100 случаевъ въ 99 являются ненависть, взаимное соперничество всѣхъ родовъ между вырастающими дѣтьми и родителями, чувства, которыя бы не могли быть, если бы сначала была любовь человѣческая. И что ужаснѣе всего — это то, что при этомъ предполагается, что родители и дѣти любятъ другъ друга. <Да что жъ называется человѣческою любовью? Любовь, ищущая только блага другаго. Вѣдь слова столь смущающія многихъ: «Вы же любите ненавидящихъ васъ, то если вы любите любящихъ васъ, какая же въ этомъ заслуга», вѣдь это самое точное опредѣленіе любви.> Вѣдь развѣ я могу сказать, что люблю по человѣчески человѣка, который за мной ухаживаетъ, меня веселитъ и радуетъ? Я люблю его такъ, какъ любитъ собака того, кто ее кормитъ. Развѣ я могу сказать, что люблю женщину, которая даетъ мнѣ наслажденія даже не одной плотской любви, но производитъ во мнѣ то состояніе возбужденія, которое меня счастливитъ, развѣ я могу сказать, что я люблю ее по человѣчески? Также гастрономъ любитъ свое старое бургундское. Также точно и мать любитъ то существо, которое доставляетъ ей восторги и радости, — развѣ она можетъ сказать, что она любитъ его по человѣчески? Любить по человѣчески можно только то, что совсѣмъ мнѣ не нужно, <но какъ трудно найти совсѣмъ безразличное, то, чтобы не ошибиться, вѣрнѣе всего сказать: любить по человѣчески можно только тѣхъ которые нарушаютъ твое спокойствіе и счастье. Такъ и сказано: «люби ненавидящихъ». Такъ вотъ это любовь человѣческая.> А такъ какъ такой любви нѣтъ въ нашихъ женщинахъ, то любовь нашихъ матерей — это только пристрастіе, пьянство своего рода, въ которое женщина уходитъ съ головой, и тѣмъ больше уходитъ, чѣмъ запутаннѣе для нея ея семейная жизнь. А такъ какъ супружеская свиная жизнь всегда запутана, то и всѣ онѣ въ наше время съ страстью уходятъ въ это пьянство.

** № 16

Всякая дѣвушка, выходя за нечистаго мущину, выше его, а между тѣмъ онъ то смотритъ на нее съ высоты своего величія безнравственности и старается образовать ее по своему.

Она выше мущины и дѣвушкой и становясь женщиной. Продолжаетъ быть выше еще и потому, что у женщины, какъ только она начинаетъ рожать, есть дѣло настоящее, а у мущины его нѣтъ. Женщина, рожая, кормя, твердо убѣждена, что она, дѣлая это, исполняетъ волю Божью, а мущина, хоть бы онъ предсѣдательствовалъ въ нѣмецкомъ рейстагѣ, или строилъ мостъ черезъ Миссисипи, или командовалъ милліонной арміей, или открывалъ новыя бактеріи или фонографы, не можетъ имѣть той увѣренности.[161] И женщина видитъ это. Никакіе мудрецы не убѣдятъ ее въ томъ, что произнести рѣчь въ парламентѣ, сдѣлать смотръ войскамъ, докончить опытъ культивированія бактерій также важно, какъ накормить кричащаго ребенка. И разъ убѣдившись въ этомъ, она, какъ человѣкъ необразованный, мало мыслящій, убѣдившись, что мужская дѣятельность нашего круга ниже ея, считаетъ, что эта ея дѣятельность есть высшая на свѣтѣ дѣятельность, тогда какъ эта ея дѣятельность есть ни высшая ни низшая, а совершенно безразличная дѣятельность, которая можетъ быть и прекрасной и отвратительной, смотря по тому, что въ нее вложатъ, т. е. что въ томъ, чтобы рожать, кормить и воспитывать дѣтей, нѣтъ ничего ни хорошаго, ни дурнаго, какъ нѣтъ ничего ни хорошаго ни дурнаго въ томъ, чтобы двигать мускулами, а хорошее и дурное только въ томъ, для чего воспитывать дѣтей, какъ и въ томъ, для чего двигать мускулами.

**№ 17