ПСС. Том 35. Произведения, 1902-1904

Второе достоинство это умные речи, которые Шекспир вкладывает в уста своих лиц. Таков монолог Лира о наказании, Гамлета о жизни и смерти, речь Антония над трупом Кесаря и др. Хороши иногда целые речи, иногда только изречения. Но опять, как и в драматических положениях, речи эти и словечки не могут уже производить своего действия в наше время, когда мы требуем, чтобы лица говорили то, что свойственно их положению и характеру, а не что попало, как это постоянно встречается у Шекспира. Так что оба главные достоинства Шекспира, я не знаю других, как остроумие, так и поэзия шекспировская, невозможны в наше время, и шутки шутов и Фальстафа, и элегический тон Ромео и Юлии, и др. производят в наше время чувство, похожее на стыд, который испытываешь при остротах, которые не смешны, и напыщенно выражаемых quasi поэтических речах. Таковы достоинства Шекспира.

* № 6 (рук. № 8).

Всякий свежий человек, прочтя эту драму, не мог бы не согласиться с мнением Вольтера о драмах Шекспира, полагавшего, что сочинять такие драмы мог только дикарь и то не в трезвом состоянии.

К главе IV

* № 7 (рук. № 7).

Обыкновенно утверждается, что характеры у Шекспира <особенно ярки> и не представляют только олицетворения одного какого либо свойства, но, несмотря на свою яркость, многосторонни, как характеры живых людей.

Утверждается это совершенно несправедливо. Утверждается это на основании характеров Лира, Отелло, Фальстафа, Гамлета и других, выделяющихся своей жизненностью среди большинства совершенно безличных характеров, сплошных злодеев и злодеек, как Эдмунд, Гонерила, Регана, или сплошных условно добродетельных, поэтичных лиц, как Дездемона, Юлия, Корделия, Эдгар, Лаэрт и другие. Но все эти многосторонние и яркие характеры, как Лир, Отелло, Фальстаф, Гамлет, принадлежат не Шекспиру, а взяты им из предшествовавших ему драм или из хроник и новелл и принадлежат не Шекспиру, но большей частью испорчены им.

Так в разбираемой драме, взятой из хроники Holinsted’a или из драмы King Leir неизвестного автора, характеры, как самого Лира, так Кента и в особенности Корделии, не только не созданы Шекспиром, но прямо обезличены, что особенно относится к Корделии, которая в King Leir представляет очень определенный и трогательный характер, у Шекспира же безличную²⁴⁶³ фигуру, олицетворяющую добродетель.

Вообще, как ни странно это может показаться, старая драма King Leir, из которой Шекспир взял свою, вся без всякого сравнения лучше Шекспировской драмы.

* № 8 (рук. № 8).

Второе достоинство, приписываемое драмам Шекспира, — яркость характеров действующих лиц. И действительно, очень ярко выражены все. <Сам Лир изображен взбалмочным человеком и с самого начала при дележе дочерей уже похож на сумашедшего и таким остается до конца. Так же ярко определены характеры Реганы и Гонерилы. Они обе злодейки совершенно одинакие и во всей драме ни разу не изменяют своему злодейскому нраву, соединяя в себе все человеческие пороки. Точно так же и Эдмунд.²⁴⁶⁴ Корделия же представляет определенный характер, соединяющий в себе все внешние прелести и добродетели, общие всем долженствующим быть привлекательными женским лицам других драм Шекспира — Джульетты, Дездемоны. Кент представляет из себя характер преданности, герцог Корнваллийский — жестокости, а герцог Альбанский — жалостливости и честности, Глостер — добродушия, Эдгар — рыцарства.

Характер короля Лира считается обыкновенно образцом этой силы изображения характеров.>

Обыкновенно утверждается, что характеры Шекспира особенно ярки и не представляют только олицетворение одного какого-либо свойства, но, несмотря на свою яркость, многосторонни и сложны, как характеры живых людей. Утверждение это совершенно несправедливо и основано на недоразумении. Все характеры драм Шекспира представляют самые грубые одноцветные олицетворения качеств, нужных для хода драмы, но совершенно лишенных многосторонности и сложности характеров живых людей. Исключение из этого составляют те характеры, которые взяты Шекспиром из тех сочинений, из которых составлены его драмы. Собственно Шекспир[овские] лица все одноцветные злодеи и злодейки, как Эдмунд, Регана, Гонерила, Макбет, Яго, или безличные жертвы злодеяний, как Глостер, Эдгар, Корделия, Дездемона.

К главе V

* № 9 (рук. № 8).

Третье достоинство, приписываемое драмам Шекспира, это умные слова, которые говорят лица. Так восхваляются иногда целые речи, иногда только изречения. Таков в Лире монолог его о наказании, речь Эдгара о своей прежней жизни, некоторые речи шута, речи Глостера и Кента, и в других драмах — знаменитые речи Гамлета, леди Макбет, Антония и другие. Не говоря о том, что речи эти и изречения, бойкие, иногда красиво выраженные, не представляют особенных достоинств ни по глубине мыслей, ни по выдержанности их, ни по новизне. Речи эти, если бы они и были очень глубокомысленны, не могут составлять достоинств художественного, поэтического произведения.