Читаем ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг. полностью

1) О наградѣ. Жить не для людей, а для Бога кажется трудно, п[отому] ч[то] не видишь награды за добрую жизнь. Такъ кажется. А это неправда. Богъ, к[оторый] въ тебѣ, награждаетъ да еще какъ (совѣсть).

2) Главное зло науки: отвлекать отъ существен[ныхъ] вопросовъ, обѣщая какое-то рѣшеніе чего-то.

Нынче 21 (вечерь) Апр. 1905. Я. П.

За это время лучше сердце. Началъ писать: Народ[ные] Заступни[ки]. Недурно. И Ген[ри] Джоржа. Вчера съ Бутурл[инымъ] б[ылъ] у Петр[а] Осипова, и онъ жестко упрекалъ меня за то, что я говорю, а скупаю землю. Было и больно и хорошо. Почувствовалъ, какъ полезно, укрѣпляюще осужденіе, въ особенности незаслуженное, и какъ пагубно, разслабляюще похвалы, и особенно незаслуженныя (а они всѣ незаслуженныя). Записать надо:

1) Наука — совершенно, какъ церковь — неуловима. Ты говоришь: вотъ,615 — указывая на дарвинизмъ, или преступные типы, или тому подобное, — вотъ чепуха или ложь. Тебѣ отвѣчаютъ: да это не наука, а я говорю про настоящую науку, — подразумѣвая подъ этимъ нѣчто другое, также отрицаемое людьми, признающими другія, а не эту часть науки.

2) Въ первый разъ понялъ все значеніе616 заповѣди: люби Бога всѣмъ с[ердцемъ] и в[сею] д[ушою] т[воею]. Это значитъ то самое, чего я теперь хочу достигнуть, къ чему я съ такимъ трудомъ теперь пріучаю себя; а именно, то, чтобы жить для Бога, служить только Ему, т. е. дѣлать всякое дѣло только въ виду Бога и для того, чтобы дѣлать то, чего Онъ хочетъ, независимо отъ того, чего хочешь самъ и чего хотятъ отъ тебя люди. И это можно, можно.

3) Сначала, въ первое время жизни человѣкъ живетъ только для себя, потомъ для себя и славы людской (людей такихъ же, какъ самъ, живущихъ для себя). Потомъ начинаетъ жить для себя и для толпы и еще для избранныхъ, наиболѣе уважаемыхъ людей, и потомъ начинаетъ жить нетолько для себя и для славы людской, но и для Бога. А надо жить только для Бога. Тогда будетъ хорошо и тебѣ, будетъ и слава людская. Надо пріучать себя къ этому.

————————————————————————————————————

4) Чѣмъ хуже становится человѣку тѣлесно, тѣмъ лучше ему становится духовно. И потому человѣку не мож[етъ] б[ыть] дурно. Я долго искалъ сравненія, выражающаго это. Сравненіе самое простое: коромысло вѣсовъ. Чѣмъ больше тяжесть на концѣ тѣлесномъ, чѣмъ хуже тѣлесно и въ смыслѣ славы людск[ой] (тоже тѣлесное), тѣмъ выше поднимается конецъ духовный, тѣмъ лучше душѣ.

5) Все чаще и чаще думаю о памяти, о воспоминаніи, и все важнѣе и важнѣе, основнѣе и основнѣе представляется мнѣ это свойство. Я получаю впечатлѣніе. Его нѣтъ въ настоящемъ. Оно есть только въ воспоминаніи, когда я начинаю, вспоминая, обсуждать его, соединять съ другими впечатлѣніями и мыслями. Я получилъ617 радость или оскорбленіе. Въ618 настоящемъ619 нѣтъ ни620 радости ни оскорбленія, оно начинаетъ дѣйствовать только въ воспоминаніи. Изъ безчисленнаго количества впечатлѣній, к[оторыя] я получа[лъ], я очень многія забылъ, но они оставили слѣды въ моемъ духовномъ существѣ. Мое духовное существо образовано изъ нихъ.

6) Если кто нибудь сомнѣвается въ томъ, что жизнь есть нѣчто духовное, a тѣло — только необходимое условіе, то пусть онъ подумаетъ о томъ, что такое его «я». Вѣдь никакъ не тѣло и не сознаніе тѣла въ настоящемъ, a сознаніе всего того, что соединено въ одно моимъ воспоминаніемъ. Даны всѣ эти воспоминанія чувствами тѣла, но существо, к[оторое] я называю собой, никакъ не тѣло. Напротивъ, тѣло есть нѣчто,621 хотя и дающее воспоминанія, вмѣс[тѣ] съ тѣмъ и нарушающее духовное сознаніе. (Дурно выражено, а очень важно и нужно.)

7) Удивительны мудрыя и вѣрныя мысли, выражаемыя спиритами.622 Я записалъ п[отому], ч[то] имѣлъ объясненіе этого, а теперь забылъ.623

8) Вещество — это предѣлъ, въ к[оторый] заключено нераздѣльное духовное начало; движеніе есть то, что выражаетъ (проявляетъ) единство, нераздѣльность духовнаго существа.

Не будь вещества, не могло бы быть отдѣльности духовнаго существа. Или иначе: Отдѣльность духовнаго существа представляется веществомъ. Не будь движенія, отдѣленное существо не было бы единымъ со Всѣмъ. Или иначе: единство отдѣленнаго существа со Всѣмъ представляется движеніемъ.

Не будь нераздѣльнаго духовнаго существа, заключеннаго въ предѣлы, не было бы жизни. Жизнь есть единство въ раздѣленности, или раздѣленность въ единствѣ.

9) Только признаніе духовности міра и иллюзорности матерiи и движенія разрѣшаетъ загадку безконечности. Вещество и движеніе, пространство и время — иллюзіи.

10) Отдѣленность нельзя сознавать безъ движенія вещества.

11) Предѣлъ вещества — то вещество, к[оторое] я сознаю собою; предѣлъ движенія — то движеніе, к[оторое] я сознаю собою.

12) Я — не мое тѣло, a движеніе моего тѣла. Я — это воспоминаніе моей жизни, нѣчто вполнѣ духовное.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 томах

Похожие книги

Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное
Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза
Темные силы
Темные силы

Писатель-народник Павел Владимирович Засодимский родился в небогатой дворянской семье. Поставленный обстоятельствами лицом к лицу с жизнью деревенской и городской бедноты, Засодимский проникся горячей любовью к тем — по его выражению — «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги». В повести «Темные силы» Засодимский изображает серые будни провинциального мастерового люда, задавленного жестокой эксплуатацией и повседневной нуждой. В другой повести — «Грешница» — нарисован образ крестьянской девушки, трагически погибающей в столице среди отверженного населения «петербургских углов» — нищих, проституток, бродяг, мастеровых. Простые люди и их страдания — таково содержание рассказов и повестей Засодимского. Определяя свое отношение к действительности, он писал: «Все человечество разделилось для меня на две неравные группы: с одной стороны — мильоны голодных, оборванных, несчастных бедняков, с другой — незначительная, но блестящая кучка богатых, самодовольных, счастливых… Все мои симпатии я отдал первым, все враждебные чувства вторым». Этими гуманными принципами проникнуто все творчество писателя.

Елена Валентиновна Топильская , Михаил Николаевич Волконский , Павел Владимирович Засодимский , Хайдарали Мирзоевич Усманов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Попаданцы