Читаем ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг. полностью

2) Міръ неподвиженъ, неподвиженъ и я; мнѣ кажется, что міръ и я движемся, а они не движутся, а раскрываются мнѣ.

29 Мая 1906. Я. П.

Очень мнѣ тяжело отъ стыда моей жизни. И что дѣлать, не знаю. Господи, помоги мнѣ. Все копаюсь надъ Двумя Дор[огамаи]. Доволь[но] хорошо изрѣдка думаю и часто прямо желаю смерти. Это хорош[о]. Записать надо очень много:

1) Записано такъ о заключеніи Дв[ухъ] Дор[огъ]: Мы, русскіе, находимся въ счастливомъ, выгодномъ положеніи вслѣдствіи 3-хъ условій:

1. Историческій моментъ. Мы дожили въ деспотизмѣ до явнаго провала представительнаго правленія.

2. Противорѣчіе между выяснившимся смысломъ христіанства и нашей жизнью стало явно и непереносимо.

3. Мы живемъ преимущественно земледѣліемъ, а земледѣліе, отъ к[отораго] мы отходимъ вслѣдствіи грѣха власти, есть единственная разумная форма жизни.

939 И потому русскому народу надо только перестать признавать необходимость власти.

Но какже жить безъ власти? будетъ рѣзн[я], анархія, говорили прежде. Но говорить этого уже нельзя.940 Во 1-хъ, п[отому], ч[то] ясно, что, идя по теперешнему пути съ властью, народы идутъ къ самоуничтоженію: нельзя всѣмъ властвовать, всѣмъ покупать, всѣмъ производить предметы роскоши и пользоваться ими, а по этому пути мы идемъ къ этому. Во 2-хъ, живя промышленн[ой] городской жизнью, нельзя быть нравственнымъ. Въ 3-хъ, положеніе народа такъ дурно, что хуже быть не можетъ. (Все это плохо.)

2) Ученіе Христа не касается политики, но оно одно рѣшаетъ всѣ политическ[ие] вопросы.

3) Я не понималъ прежде того, что разумѣлъ Платонъ подъ своими идеями, но теперь понялъ, когда самъ неизбѣжно пришелъ къ нимъ.

4) (Къ этому самому). То, что я въ узкомъ смыслѣ называю собою, это сейчасъ въ моемъ тѣлѣ. Но болѣе настоящее я — это я и ребенокъ, и молодой, и старикъ — со всѣмъ и хорошимъ и дурнымъ, что есть во мнѣ. (Такимъ я вижу себя во снѣ: я и молодой и старый).941 Другихъ же людей я вижу во снѣ такъ, что они, нѣсколько лицъ, и живыя и мертвыя — въ одномъ. Я понимаю тогда себя и людей внѣ времени и пространства.

5) Какъ я вижу человѣка и всякое животное какъ одно цѣлое (не могу видѣть иначе), а между тѣмъ всякое животное есть измѣняющееся существо, соединеніе клѣтокъ, поддерживаемое обращеніемъ крови и др[угими] процессами, такъ я могу видѣть и буду видѣть (въ другой жизни) всѣхъ людей какъ одно цѣлое, измѣняющееся существо — (Идеи).

6) Записано такъ: Я понимаю существо этого комара, потомъ понимаю сущест[во] комара (вообще), потомъ существо насѣкомаго, живаго существа, потомъ соединенія существъ — міра — Бога. (Опять идеи.) Не ясно еще, но я понимаю.

7) Человѣкъ посредствомъ сознанія можетъ избавиться отъ зла — все претворить въ благо для себя и для міра.

8) Какъ я больно, мучительно чувствую нелюбовь людей, въ родѣ какъ болитъ членъ тѣла. И какъ восторженно, радостно, умиленно чувствую любовь. Первое — хорошо, второе — дурно.

9) Всѣ мы живемъ и грабежомъ, и милостыней, и трудомъ. Дѣло только въ томъ, сколько чего %. Я весь живу милостыней и грабежомъ. И мучаюсь.

10) У насъ глупое православіе, такой же глупый расколъ и разумныя секты. У европейцовъ умное католичество и глупыя секты. (Неправда.)

11) Мнѣ представляется, что всѣ существа совершаютъ круги отъ рожден[iя] къ смерти. Вотъ такъ:

Одна часть круга скрыта, но это только такъ кажется мнѣ, п[отому] ч[то] я не могу понимать сущностей, какія они дѣйствительно суть. Они не движутся, но стоятъ, но не такія, какія я понимаю.

12) Часто испытываю отчаяніе отъ непониманія людьми самыхъ очевидныхъ, простыхъ истинъ и отъ ужасной самоувѣренности.

13) Смотрю, Вѣрочка служитъ няней, работае[тъ] а мои болтаются, играютъ. Кто счастливѣе? Разумѣется, нѣтъ сравненія.

14) Я не могу понимать существа иначе, какъ во времени: какъ они рядомъ со мной появляются и совершаютъ кругъ: козявка, воронъ, дубъ.

15) Удивительно, какъ это люди хотятъ заставить другихъ людей сдѣлать себя свободными. Человѣку надо только знать, что онъ свободенъ. Пѣтуху надо перестать смотрѣть на черную черту отъ носа, встать и итти. Какъ у Силоамской купели.

16) Три главныя черты въ людяхъ въ разныхъ доляхъ составляютъ всѣ различія характеровъ:

942 1) Разумность — знаніе, инстинктъ того, что важно, о чемъ больше всего думать, и что не важно;

2) умственная ловкость, память, сообразительность и

3) чуткость, способность переноситься въ другаго и чувствовать за него.

17) Проповѣдовать христіанство надо не столько рабочимъ, сколько неработа[ющимъ] господамъ.

18) Безуміе теперешняго правительства, при свободѣ печати позволяющаго себѣ репрессіи.

19) Господа, всѣ праздные люди, живущіе чужимъ трудомъ, всѣ виноваты и всѣ знаютъ это и сваливаютъ вину другъ на друга: революц[iонеры] на консерв[аторовъ], консерват[оры] на революціонеровъ.

20) Разумъ данъ человѣку не для того, чтобы вырабатывать правила, какъ жить, а для того, чтобы жить по разуму.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 томах

Похожие книги

Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное
Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза
Темные силы
Темные силы

Писатель-народник Павел Владимирович Засодимский родился в небогатой дворянской семье. Поставленный обстоятельствами лицом к лицу с жизнью деревенской и городской бедноты, Засодимский проникся горячей любовью к тем — по его выражению — «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги». В повести «Темные силы» Засодимский изображает серые будни провинциального мастерового люда, задавленного жестокой эксплуатацией и повседневной нуждой. В другой повести — «Грешница» — нарисован образ крестьянской девушки, трагически погибающей в столице среди отверженного населения «петербургских углов» — нищих, проституток, бродяг, мастеровых. Простые люди и их страдания — таково содержание рассказов и повестей Засодимского. Определяя свое отношение к действительности, он писал: «Все человечество разделилось для меня на две неравные группы: с одной стороны — мильоны голодных, оборванных, несчастных бедняков, с другой — незначительная, но блестящая кучка богатых, самодовольных, счастливых… Все мои симпатии я отдал первым, все враждебные чувства вторым». Этими гуманными принципами проникнуто все творчество писателя.

Елена Валентиновна Топильская , Михаил Николаевич Волконский , Павел Владимирович Засодимский , Хайдарали Мирзоевич Усманов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Попаданцы