ПСС. Том 56. Дневник, записные книжки и отдельные записи, 1907-1908 гг.

Меня старательно лѣчатъ. Былъ Щур[овскій]. Усердіе большое, но, какъ и всѣ, хочетъ знать и вѣритъ, что знаетъ, но ничег[о] не знаетъ. Нѣсколько дней, да и почти всегда нехорошо... Вчера, кажется, что кончилъ статью. — Нынче, лежа въ постели, утромъ пережилъ давно не переживавшееся чувство сомнѣнія во всемъ. Въ концѣ концовъ остается всетаки одно: добро, любовь — то благо, к[отор]ое никто отнять не можетъ. Вчера получилъ укорительное по пунктамъ письмо отъ юноши марксиста, и, къ стыду своему, мнѣ б[ыло] тяжело. Все еще далеко отъ жизни только для души (Бога), и все еще тревожитъ слава людская. Да, какъ вчера говоритъ Паскаль, есть только одно истинное благо, то, к[оторое] никто ни отнять, ни дать не можетъ. Только бы умѣть его пріобрѣтать и жить для него!

6 Мая 1908. Я. П.

Все занятъ статьей. Дня четыре посвятилъ для воспоминаній о солдатѣ для Поши. Не очень дурно, но задорн[о]. Нынче не письма, а разговоръ о правѣ на мои сочинені[я] послѣ смерти. Трудно перенесъ. Записать много есть въ книжечк[ахъ], а теперь хочется записать:

1) то, что въ первый разъ сейчасъ, гуляя, ясно вполнѣ понялъ благодѣтельнос[ть] осужденій, укоровъ, стыда людскаго. Понялъ, какъ это загоняетъ въ себя, — разумѣется, если есть въ себѣ то, куда уйти. Прямо хорошо, желательно.

2) Умереть значить уйти туда, откуда пришелъ. Что тамъ? Должно быть, хорошо, по тѣмъ чудеснымъ существамъ дѣтямъ, к[оторыя] приходятъ оттуда.

12 Мая Я. П.

Со мной случилось нынче что-то новое, необыкновенное, не знаю, хорошее или дурное, должно быть хорошее, п[отому] ч[то] все, что было, есть и будетъ, все только хорошо: Случилось то, что я проснулся съ небольшой головной болью и какъ-то странно забывъ все: кот[орый] часъ? Что я пишу? Куда итти? — Но, удивительная вещь! рядомъ съ этимъ особенная чуткость къ добру: увидалъ мальчика, спяща[го] на землѣ — жалко; бабы работаютъ — мн[ѣ] особенно стыдно. Прохожіе — мнѣ не досадно, а жалко. Такъ что совсѣмъ не къ худшему, а къ лучшему.

³⁸⁰Прочелъ мѣстами свою работу З[аконъ] Н[асилія] и З[аконъ] Л[юбви], и мнѣ понравилось, и я кончилъ ее. Вчера мнѣ б[ыло] особенно мучительно тяже[ло] отъ извѣстія о 20 повѣшенныхъ крестьяна[хъ]. Я началъ диктовать въ фоногр[афъ], но не могъ продолжать. Господи, Начало жизни, Ты, невѣдомый, непостижимый, но сущій, глупо говорить: благодарю тебя, но иначе не могу выразить мою умиленную радость существованія. Больш[е] не могу.

Запѣлъ соловей подъ окномъ, до слезъ радостно. Сейчасъ только, вспомнилъ, что я нынче, гуляя передъ чаемъ, забылъ молиться. Все забылъ. Удивительно! Сейчасъ читаю свое письмо Анато[лію] Федоровичу и не могу вспомнить, кто это.

14 Мая 1908. Я. П.

Молюсь такъ: благодар[ю] тебя, Господи, за то, что открылъ мнѣ то, что можно жить Тобою. И не хочу и не могу жить другой жизнью.

Вчера, 13-го, написалъ обращеніе, обличеніе — не знаю, что — о казняхъ, и еще о Молочниковѣ. Кажется, то, что нужно. Былъ Муравьевъ, много разсказывалъ мучительнаго. Вчера были сыновья Анд[рей] и Мих[аилъ], жалкіе и очень далекіе. С[аша] пріѣхала. Ходилъ пѣшкомъ, хорошо думалъ. Какъ удивительно проста разгадка жизни: Жизнь личности — Льва,³⁸¹ Петра, Иван[а] — нелѣпое заблужденіе. Живетъ во мнѣ Богъ, а я — Его органъ. «Богъ живетъ во всѣхъ, но не всѣ знаютъ это». Да, удивительно хорошо на душѣ.

27 Марта 1908 г.³⁸²

1) Какъ бы помнить то, что главное и даже единственное въ жизни — освобожденіе отъ тьмы (зла), скрывающаго Бога, а никакъ не счастье мое, успѣхъ мой, одобреніе людьми моихъ дѣлъ.

2) Какъ хорошо, что я понялъ нынче — vaut mieux tard que jamais,³⁸³ что люди — С[е]р[ежа] и С[оня] и имъ имя легіонъ — несогласны со мной не п[отому], ч[то] они (какъ мнѣ казалось прежде) опровергаютъ или думаютъ, что опровергаютъ мои доводы, а оттого, что все это не интересуетъ ихъ, они не знаютъ, не могутъ узнать всего того, что касается вопросовъ религіи.

3) Проявляя божественность своей души, мы никакъ не можемъ знать, какое проявленіе ея: доброе слово обидѣвшему глупому человѣку или полная философская система будетъ имѣть какія послѣдствія.

4) Такъ что для насилуемыхъ, для огромнаго числа рабочаго народа противленіе злу, подчиненіе себя насилію и участіе въ немъ есть грубое суевѣріе в родѣ постовъ, поклоненій и всякаго рода самоистязаній.³⁸⁴

5) (къ статьѣ) Но что же дѣлать? Вопросъ этотъ только для людей не религіозныхъ. Религіозные знаютъ, что дѣлать: установлять въ себѣ Царство Божіе и не думать о другихъ. Бѣдствіе нерелигіозныхъ людей: они учатъ другихъ.

31 Марта 08 г.

1) Я прежде думалъ, что разумъ (разумѣніе) есть главное свойство души человѣческой. Это была ошибка, и я смутно чувствовалъ это. Разумъ есть только орудіе освобожденія, проявленія сущности души — любви. (Очень важно).