ПСС. Том 58. Дневники и записные книжки, 1910 г.

919. 69^27—28. Соня опять возбуждена, — Возбуждение С. А. Толстой возникло после того как она прочла запись Толстого в Дневнике от 20 июня: «Хочу попытаться сознательно бороться с Соней добром, любовью». См. прим. 875. В своих неопубликованных записках, предоставленных ею редакции, Варвара Михайловна Феокритова пишет: «Вечером она [С. А. Толстая] пришла к нам, где мы с Сашей [А. Л. Толстой] сидели и писали на машинках, и начала рассказывать и жаловаться опять на Льва Николаевича... «Я сегодня просила его показать мне последний дневник, — продолжала она, — и говорю: Дай мне! Что тебе? Успокой мое сердце!.. — И как раз нашла, что он про меня написал: «надо бороться с любовью с Соней». Чтò же я — злодейка, что ли, что он должен бороться со мной! Да чтò со мной бороться? Чтò я делаю? Ну, скажите, Варвара Михайловна, чтò это значит бороться? Что я черкеса держу, так я леса моих сыновей охраняю, землю. Он говорит, чтоб я крестьянам отдала, я не могу этого сделать, это моим детям. За чтò же я буду отнимать у них и давать бог знает кому? У меня двадцать три внука! Это он нарочно написал, ведь я-то понимаю. Ох, как его слава губит! Это нарочно, чтобы сказать, что он был несчастным, что я его мучила, что он терпел от меня. Я знаю, для чего; но ведь я тоже пишу и описываю все... эти дни... все мои страдания... А Чертков всё увез, всё отнял и будет печатать эти дневники».... Вошел Лев Николаевич. Она побежала к нему и опять стала выговаривать за слова («бороться с Соней». Лев Николаевич, объясняя эти слова, говорил, что он всячески старается быть добрым с Софьей Андреевной, что он это и записал в Дневнике, а она и в этих словах видит что-то дурное». Потом Софья Андреевна стала спрашивать Льва Николаевича, где хранятся его Дневники последних лет, так как у нее имеются Дневники только до 1900 г. Когда же он объяснил, что Дневники отдал на хранение Черткову, С. А. Толстая впала в еще большее раздражение. В. М. Феокритова в своих записках пишет, что несмотря на дождь Софья Андреевна выбежала в сад; «очень скоро вернулась вся мокрая, трясущаяся и с ужасным выражением лица. Она села на балкон к Льву Николаевичу, почти под его окно и начала громко вздыхать и охать». Когда она стала уговаривать Софью Андреевну переодеться в сухое платье, та отвечала: «Ну, нет, оставьте так лучше, я простужусь и умру, им только того и надо... Я совсем задыхаюсь... у меня сейчас удар будет»... Лев Николаевич не выдержал и пошел к ней, стал уговаривать ее уйти и переодеться, и она согласилась и со стоном, еле передвигая ноги, пошла в свою комнату... Лев Николаевич так и не спал». Об этом же пишет в записках Маковицкий. См. также прим. 2 к письму П. И. Бирюкову от 19 июня 1910 г., т. 82. Сама С. А. Толстая 26 июня в своем «Ежедневнике» записывает: «Еще один мучительный день. 4 часа ночи, я и не раздевалась. Все обдумываю, что мне делать? И ума не приложу, чувствую себя очень больной. Неужели я не умру? Лев Николаевич всё так же безучастен и сердит. Я его мучаю, его жалко, но он в обладании здоровья и духовных сил, а я погибаю».

Хранение Дневников Толстого у В. Г. Черткова, про что С. А. Толстая узнала 26 июня, было одним из главных поводов ее раздражения в июне — июле 1910 г. Дневники по ее настояниям вскоре были взяты у Черткова, но переданы не ей, а положены в Тульское отделение государственного банка. См. об этом прим. 1021.

920. 69^29—31. 1) Только перед Богом..... 3) Благодарю за испытание. — Толстой называл эти молитвы «ежечасными молитвами». См. запись № 5 от 27 июня.

27 июня, стр. 69—71.

921. 69³². Вчера говорила о переезде куда то. — С. А. Толстая во время бывшего у нее припадка раздражения (см. предыдущие прим.) вспомнила слова Толстого, сказанные 29 мая о переезде куда угодно:«в Одоев, в Париж...» (см. прим. 763) и стала требовать немедленного отъезда и переселения в избу вдвоем со Львом Николаевичем, лишь бы изолировать его от Черткова. (Записки В. М. Феокритовой от 26 мая 1910 г. и А. Б. Гольденвейзер, 2, стр. 73.)

922. 70³. Fais се que doit, advienne que pourra. — [Делай, что должно — будь, что будет]. Этою же записью Толстой в Астапове закончил перед смертью свои Дневники. См. последнюю запись.