ПСС. Том 58. Дневники и записные книжки, 1910 г.

1069. 83^10—11. Очень тяжело, оч[ень] нездоров,..... Ну, да что. — В. М. Феокритова в Записках от 23 июля пишет: «Здоровье Льва Николаевича нехорошо. Спал долго, до 11 ч. утра. Все беспокоились и боялись обморока. Наконец он проснулся. Саша пошла к нему. Лев Николаевич жаловался на дурной вкус во рту и на сильную слабость. На просьбу Саши померить температуру Лев Николаевич согласился. Оказалось 37,4, пульс 90. Желудок не действовал, и его уговаривали принять слабительное. Софья Андреевна болезнь приписывала всему: и неосторожности в еде, и верховой езде, но только не неприятностям... Лев Николаевич, несмотря на нездоровье, пошел гулять, но так как у него лежал компресс, то скоро озяб и вернулся домой. Озноб продолжался. Саша обеспокоенная несколько раз входила к нему. «Меня все лечат, — сказал Лев Николаевич, — а я не имею против»... Саша говорила, что Льву Николаевичу очень тяжело, что он сам сознается, что не выдержит и уйдет куда-нибудь, что он больше жить так не может. Потом он заснул и проспал довольно долго». Об этом же см. «Вблизи Толстого», 2, стр. 156—159.

Д. П. Маковицкий в своих Записках от 23 июля рассказывает, что накануне вечером Толстой сидел и читал в своей комнате при открытых окнах и дверях на сквозняке, что, по его мнению, и послужило одной из причин заболевания Толстого. 23 июля Александра Львовна, обеспокоенная болезненным состоянием отца, вызвала Маковицкого из лечебницы. „Лев Николаевич ей говорил, продолжает Маковицкий: «Меня нечего лечить, не понимаете, что мне болезнь, кроме приятного, ничего не доставляет». А по поводу непрерывно повторяющихся и утомляющих его предложений Софьи Андреевны лечить его: поставить компресс, принять слабительное и пр., Лев Николаевич сказал: «Когда приходят последние дни, тут серьезные мысли, тут не до любезничанья и не до притворства»“.

1070. 83¹⁴. Справил письма — 23 июля Толстой написал и подписал пять писем: 1) В. П. Богданову — ответ на его письмо о беседе Толстого с «Александром» (А. П. Суриным, см. прим. 885); 2) Филиппу Ефремову, сторожу на почте в Баку — ответ на его письмо о тяжести жизненных условий и об его стихотворстве; 3) Эльмеру Мооду — опровержение одного места из его английской биографии Толстого («The Life of Tolstoy»), где говорится о яко бы неодобрительном отношении покойной дочери Толстого Марии Львовны Оболенской к Черткову. М. Л. Оболенская (1871—1906), вторая дочь Толстого, близкая ему по взглядам и много помогавшая ему в работах. См. прим. 1138. О М. Л. Оболенской подробнее см. Дневник 1884 г. т. 49; 4) О. А. Степановой — ответ на ее вопросы о боге и о душе и 5) Александру Михеевичу Левитскому — о неудовлетворенности понимания бога, как «разумения». Кроме того, по поручению Толстого, ответили В. Ф. Булгаков В. Г. Алексеевой и А. Л. Толстая — Л. Н. Миронову. Все эти письма публикуются в т. 82.

1071. 83¹⁴. Миша с женой и детьми. — 23 июля в Ясную поляну на два дня приезжал младший сын Толстого Михаил Львович Толстой (см. прим. 579) с женой Александрой Владимировной Толстой, рожд. Глебовой (р. 1880 г.) и детьми Иваном (см. прим. 874) и Татьяной (р. 1903 г. — вышла замуж в 1922 г. за Александра Константиновича Львова — р. 1900 г.).

1072. 83¹⁵. Ольга с детьми — Ольга Константиновна Толстая с дочерью Софьей Андреевной и сыном Ильей Андреевичем. См. прим. 596.

1073. 83¹⁵. Лев. — Лев Львович Толстой.

1074. 83^16—17. я врежу и себе и ей уступчивостью. Хочу попытать иной прием. — Запись относится к взаимоотношениям Толстого с женой, обострившимся за последний месяц. В течение этого месяца С. А. Толстая стала предъявлять к мужу разные требования, но по мере исполнения их, она не только не успокаивалась, но наоборот предъявляла к нему всё новые и новые: о возвращении Дневников от Черткова, о запрещении ему фотографировать Льва Николаевича, о прекращении свиданий с Чертковым и наконец о Завещании. См. прим. 1011 и 1066. Постепенно, особенно после подписания Завещания, Толстой пришел к мысли, что дальнейших уступок он делать не должен, а наоборот, следует «стараться не раздражаться и стоять на своем, главное, молчанием». См. «Дневник для одного себя», запись от 29 июля.

24 июля, стр. 83.

1075. 83^21—22. чтобы не дать нам возможности говорить только вдвоем. — Д. П. Маковицкий в своих Записках от 23 июля 1910 г. писал: «Вечером был Владимир Григорьевич. Софья Андреевна не отходила от них... «Я не могу дольше видеть Черткова, — говорила Софья Андреевна, — пусть остаются одни, мне и так советовали доктора уехать. Вот я и уеду хоть на несколько дней. Пошла в комнату, заперлась и начала укладываться». Об этом же см. Записи А. Б. Гольденвейзера, 2, стр. 157—159.