Большое спасибо вам, дорогой Владимир Васильевич, что написали. Ваше письмо облегчило то чувство раскаяния, кот[орое] оставалось во мне после нашего последнего свиданья.
Я слышал про вас, что вы поступили в Крапивну на холеру,1
и всё хотел узнать вернее. Хотя я и жалею, что вы далеко от нас и не удастся скоро личным свиданьем сгладить то нелюбовное мое отношение к вам из-за самого постыдного раздражения, вызванного тщеславием или гордостью, я рад за вас, что вы на месте. Но где вы, в городе или в деревне, где строитесь? Желал бы, чтоб было второе. Не помню, говорил ли я вам о письме, которое я написал Прокопенко в ответ на его письмо, в к[отором] речь шла в неопределенных выражениях о живом и воскресшем Христе.2 В ответ на мое письмо я получил от него самое радостное, доброе письмо, в к[отором] он пишет, что или я не так понял его, или он не точно выразился; но что он согласен со мною и хотел сначала возражать, но потом во имя любви решил, что лучше не отвечать. Так что искренний обмен мыслей здесь был очень радостен и привел к большему сближению. Надеюсь, что то же будет и с Новос[еловым] и Алех[иным].Вы правы, что до тех пор, пока отношение к вопросам жизни не изменяется, до тех пор искание и парение мистическое безвредно, а до сих пор я в этих друзьях наших вижу самое строгое отношение к себе. — Недавно Митр[офан] Ал[ехин] и Бодянский были арестованы и этапом пересланы один в Полтаву, другой в Харьков. Бод[янский] ссылается на 5 лет в Закавказье.
3
Я всё продолжаю свою работу и не окончил еще. Как здоровье О[льги] А[ндреевны]?4 Передайте ей мой привет.Нынче получил известие, что одна молод[ая] женщина, поехавшая в голодные тифозные места ходить за больными, безнадежна. Так телеграфирует Бирюков: безнадежна, ждем конца. — Ну, пока прощайте.
Искренно любящий вас
Л. Толстой.
Впервые опубликовано с датой «октябрь 1892 г.» в журнале «Минувшие годы» 1908, ХІІ, стр. 305—306. Дата определяется упоминанием о полученной в этом день телеграмме о безнадежном состоянии М. П. Берс.
Ответ на письмо Рахманова от 14 октября 1892 г., в котором Рахманов писал о своем отношении к Толстому и к его взглядам; сообщал о своих разговорах с М. А. Новоселовым на религиозные темы.
1
Рахманов работал летом 1892 г. в качестве врача на эпидемии холеры в Крапивенском уезде. Свое письмо к Толстому от 14 октября он писал уже по возвращении в Лукояновский уезд.2
См. письма №№ 328 и 345.3
Абзац редактора.4
О. А. Сытинская, жена Рахманова.358—360. С. А. Толстой
от 21, 22 и 23 октября 1892 г.
* 361. И. Л. Толстому.
Ваничка, хороший мальчик.
Получил твое письмо1
и был рад ему. Я хочу его положить в корзинку и буду носить его.2 У нас грязно и дождик. А керосиновая кухня хорошо горит и не воняет. А мама мне оставила винограду, и я всё ем его и еще много осталось. Если бы ты был с Сашей, я бы вам дал. Поцелуй Сашу и поклонись от меня М-llе Detra[s].3 А у меня по комнате бегают мыши, и я их не боюсь и они меня не боятся.Написано в первые дни после отъезда, 20 октября 1892 г., С. А. Толстой с младшими детьми в Москву.
Иван Львович Толстой (1888—1895) — младший сын Толстого.
1
Упоминаемое письмо Ванечки неизвестно.2
Это была любимая игра Ванечки: Толстой носил его самого по комнатам в закрытой корзинке, и Ванечка должен был угадывать, в какую комнату его принесли.3
М-llе Detras, гувернантка у Толстых.* 362. А. И. Чупрову.
Уважаемый Александр Иванович,
Посылаю коректуру отчета.1
Надеюсь, что в таком виде она не прогневит цензуру. Будьте так добры, пошлите коректуры жене. Я боюсь, что мою руку не разберут, а я торопился и не мог привести ее в более чистый вид. —Давно мы не видались. Надеюсь иметь это удовольствие нынче зимою.
Искренно уважающий вас
Лев Толстой.
Написано в один день с письмом к С. А. Толстой от того же числа (см. т. 84, стр. 163—164).
Александр Иванович Чупров (1842—1908) — либеральный профессор Московского университета по кафедре политической экономии, член редакции «Русских ведомостей»; знакомый Толстого с начала 1880-х годов.
1
См. прим. 1 к письму № 314.363. С. А. Толстой
от 26 октября 1892 г.
364. П. И. Бирюкову.
Получили ваше письмо,1
милый друг Поша, и как ни не должно это, не перестаю тревожиться о вас и о Павле Ник[олаевне].