ПСС. Том 66. Письма, 1891 (июль-декабрь) — 1893

Ведь у ваших проф[ессоров] и ректоров есть огромные аудитории: сотни человек с бородами серьезно слушают всё это и запоминают, и пересказывают, и даже как-то обсуждают. У Сергия есть миллионы поклонников, и хоругвеносцы ездят и носят что-то и кричат что-то. Чего же вам от нас нужно? То, чтобы мы признали, что это очень хорошо. Очень бы желал быть в единении с вами и с милым Ант[онием] Храповицким, но не могу не признавать всего, что у вас делается и пишется, и очень глупым, и очень вредным. И, кроме того, делая свое дело, не могу к несчастью оставаться вполне, как бы мне хотелось — индиферентным к этой всей деятельности, потому что всё это губит самое драгоценное в людях — их разумное сознание, — всё это есть та хула на святого духа, которая не может пройти бесследно и хуже всех грехов. — Писать о связи религии и поэзии я вам не советую. Надо прежде ясно определить, что мы разумеем под словом религия и словом поэзия, а я думаю, что под религией вы понимаете нечто такое, что не есть религия. Пожалуй, то же и о поэзии. Насчет церкви посылаю вам вырезку из одного американ[ского] журнала, в кот[ором] высказано совершенно верное и неопровержимое суждение о значении церкви.³ — Простите, если оскорбил вас своими суждениями. Я стою одной ногой в гробе и мне не к чему скрывать то, что я знаю. Ведь я твердо уверен, что не только вы, колеблющийся, но все эти архиереи, мандриты и т. п. в глубине души, когда они раздеваются и ложатся спать, знают, что всё, что они проповедуют, всю эту троицу, и таинства, и церкви, что всё это ужасный вздор, в который нельзя верить и с которым нельзя жить и тем более умирать.

Л. Толстой.

Печатается по копии рукой Е. И. Попова из A4. Датируется ка основании пометы Трегубова о получении письма.

Ответ на письмо И. М. Трегубова из Сергиева посада от 28 октября 1892 г., уведомлявшего, что посылает Толстому изданные в виде отдельных статей речи ректора Антония Храповицкого и проф. Ключевского, прочитанные ими в Московской духовной академии 25 сентября 1892 г на торжественном акте в память пятисотлетия со дня смерти Сергия Радонежского, основателя Троице-Сергиевской лавры. Трегубов просил Толстого высказать свое мнение об этих брошюрах, хотя бы в виде отметок на полях; кроме того, он сообщал, что взял для семестрового сочинения интересующий его вопрос «Связь поэзии с религией».

¹ Василий Осипович Ключевский (1841—1911), историк, профессор Московского университета, занимавший кафедру гражданской истории в Московской духовной академии. Трегубов прислал Толстому отдельный оттиск его статьи «Значение преподобного Сергия Радонежского для русского народа и государства» — «Богословский вестник» 1892, ноябрь, стр. 190—204.

² Отдельный оттиск статьи: Ректор академии архимандрит Антоний, «Нравственная идея догмата пресвятой троицы» — «Богословский вестник» 1892, ноябрь, стр. 149—172.

³ Какую вырезку послал Толстой Трегубову, неизвестно.

* 385. Е. И. Попову.

1892 г. Декабря 4. Москва.

Получил ваше письмо, дорогой Е[вгений] И[ванович], и очень благодарю. Черткова надеюсь увидать и потому ему не пишу. М[атвею] Н[иколаевичу] очень хочется написать и постараюсь нынче. ¹Про Д[рожжина] я слышал, только думал, что он в Харькове. ²Я всё попрежнему. Только без вас до сих пор мало пишу. А как хочется освободиться. Так, кажется, много нужно и хочется сказать. Целую вас.

Л. Т.

Печатается по машинописной копии из AЧ. Дата копии с исправлением опечатки в годе (на копии: «1902 г.»).

Ответ на письмо E. И. Попова от 28 ноября 1892 г. с хутора В. Г. Черткова Ржевск, Воронежской губ., в котором Попов сообщал о содержавшемся в воронежском дисциплинарном батальоне Е. Н. Дрожжине (см. прим. 2 к письму № 152).

¹ М. Н. Чистякову на его письмо от 15 ноября Толстой отвечал 9 декабря (см. № 389).

² Евдоким Никитич Дрожжин действительно в течение года содержался в Харьковской тюрьме и лишь 26 сентября 1892 г. был переведен в воронежский дисциплинарный батальон.

* 386. Д. А. Хилкову.

1892 г. Декабря 8? Москва.

Хочется написать вам хоть несколько слов, Дмитрий Александрович, пользуясь тем, что эти господа квакеры¹ едут к вам. Давно нет от вас известий. Имел только косвенные через вашу мать, к[оторая] была у нас, но в такое время, когда меня не было дома. Сведения, полученные через нее, о вашей жизни не так радостны, как бы я желал. Вы и не поправились от своей болезни, и в недобром состоянии. Впрочем, сведения эти прошли через вашу мать и мою жену, а у них взгляд другой на вещи, чем у нас. Friends² эти хлопочут об облегчении участи гонимых и передали письмо киевск[их] молокан. Я тоже переслал его в Петербург некоторым] лицам.³

Мне жутко и совестно говорить это, п[отому] ч[то] я сам не гоним, но я гонений не боюсь. И если бы работал по случаю гонений, то работал бы прежде всего над тем, чтобы избавить гонителей от их зла. Они, а не гонимые, жалки.

Просил я дочь собрать кое-какие книжечки, чтобы послать вам. Надеюсь, что она успеет.