Псы господни

Они остановились у забора, не решаясь подходить к самому дому. Капрал подумал, что в доме может быть черный ход или что-то в этом роде и его не мешало бы перекрыть. Иначе рыба может ускользнуть из сети.

– Мохаммед! Ад хагга! Аамус![58] – не оборачиваясь, прошипел он.

С противоположной стороны улицы, где остановились машины, к ним приближались шесть человек. Четверо – с пистолетами-пулеметами и двое – с автоматами, они останутся на улице и вступят в бой, только если все будет совсем плохо. Хорошо бы обойтись тихо, не стрелять на улице… Если поднимутся немцы…

Мохаммед уже исчез за стеной, следом должен был идти Рааг, его младший брат. Он и пошел, пошел неумело, тяжело поднимаясь на забор, и тут раздался звук, от которого капрал просто похолодел. Хорошо знакомый ему звук, влажный шлепок, чем-то напоминающий звук рыбы, с размаху брошенной на разделочную доску.

Рааг повалился назад, упал тяжело, мешком, он это не видел – слышал, и в этот момент что-то упало впереди, отчетливый звук падения чего-то тяжелого, но небольшого. Жесткий такой звук удара об землю.

– Дулка![59]

Капрал тяжело упал на землю, и в этот момент впереди, совсем рядом разорвалась осколочная граната. Его ударило взрывной волной, осколки ударили по рукам, которыми он прикрыл голову, по самой голове. Оглушенный, ошарашенный, он хотел откатиться, но тут взорвалась еще одна граната…

– Ты уверен, что он там?

Командир группы не сводил глаз с полицейского – в его племени это называлось взгляд змеи, этому учил его отец, который умел сам и передал это своим сыновьям, точно так же, как раньше ему самому передал это умение его дед. Командир группы происходил из семьи знатных воинов, его отца ни разу не покусала собака и не ударил бык. Однажды в баре этим взглядом он утихомирил троих хулиганов, у двоих из которых были ножи.

– Он там, там, рас, – зачастил полицейский, – там! Он пришел днем с другой стороны, люди видели, что он пошел с товаром к торговцу Доронго!

– Меня не интересует это. Он – там?

Впереди что-то упало, кто-то закричал, и тут же рвануло. Граната!

– А!!! Анига ку есель![60] Садись на мое место! Поехали!

Командир группы выскочил из машины, сунулся в кузов пикапа – там, под ногами, был упакован гранатомет «Бункерфауст» с двумя зарядами к нему. Из всех только он один умел пользоваться этим страшным оружием, остальные дошли только до разных вариантов «Панцерфаустов-44» и базук, применить которые могла и обезьяна.

У дома резко простучала очередь из германского автомата. По небу полоснули трассеры, рванула еще одна граната.

Пикап резко, почти на месте развернулся, едва не выбросив его из кузова. Он прицелился по дому, где засел итальянец, выстрелил. Шаровая молния полетела к дому, провалилась в окно, а через секунду тяжко, низко громыхнуло и яркое пламя плеснуло разом из всех окон второго этажа, осветив разбросанные на асфальте тела.

– Анига ку есель! – заорал разъяренный командир.

Ослепительный луч прожектора осветил улицу – тяжко бухтя дизелем со стороны центра, где были полицейские казармы, пер германский бронетранспортер «Лухс», устаревший по европейским меркам, но вполне пригодный для службы здесь. Следом за ним шел тяжелый «Магирус» с солдатами…

– Дхука сеехо! Ха нага хоримаанин! [61] – громыхнул мегафон над улицей.

Командир группы хотел так и сделать – он совершенно не хотел сражаться с местными полицейскими, а тем более с солдатами рейхсвера из стоящего тут гарнизона. Но тут какой-то идиот из тех, кто чудом остался в живых в этой гребаной переделке, явно кто-то из новичков, из тех, кого прислало племя, род генерала, подхватил автомат и сдуру долбанул по прожектору, по надвигающейся из темноты машине. Немцы в таких случаях поступали просто и особо не раздумывая – прожектор на бронетранспортере погас, разбитый пулями, и тут же забухал, застучал «отбойный молоток» – приводящая любых повстанцев в ужас скорострельная тридцатимиллиметровая пушка «Маузер» [62]. Ночью это было похоже на дискотеку – при каждом выстреле из ствола рвалось пламя, снаряды летели, рвались на стенах, рикошетили, рассыпались огненными искрами. Моментально вспыхнула оставленная у дороги машина, потом еще одна. Бросив автомат, обезумев от страха, командир метнулся вправо, но нарвался на стену, и через секунду на ней рванул осколочно-фугасный снаряд, разбив ему голову, как гнилой арбуз. На дорогу прыгали абиссинские солдаты, стреляли на ходу, перебегая по улице от укрытия к укрытию. У немцев, которые были их офицерами и инструкторами, они хорошо научились одному – пленных не брать.

Абиссиния, город Доло Одо Сомалийско-абиссинская граница Рынок, два дня спустя