Псы границы

   Однако ещё больше он удивил нас, когда однажды утром он вышел на двор по пояс голый и со своим мечом в руке. Выйдя на середину утоптанной площадки, он на несколько мгновений замер, держа меч за рукоять обратным хватом и остриём вверх. Потом, чуть дрогнув, плавно скользнул вправо и - начал свой танец. Не такой, как я видел прежде, плавный и текущий. А - быстрый и резкий. Движения его порой были почти неуловимы, а порой он как бы застывал на месте, приноравливаясь к следующему движению. И опять - короткий рывок, взрыв ударов и блокировок и попять - короткая заминка. Он двигался по какой-то странной, не привычной мне линии боя, то начиная закручивать круг, то опять выходя на прямую линию...

   Когда он закончил, от всего его тела, разогретого этим странным танцем, валил пар. Но, удивительное дело, он даже не запыхался! Для меня это было ещё тем более удивительно, что он целый месяц проболел и едва не помер в самом начале!

   Когда я подошёл к нему с вопросом, что он исполнял на этот раз, то монах опять ответил мне, что это всего лишь упражнения для укрепления человеческого тела и поднятия его духа. Циркач, находившийся здесь же и наблюдавший весь танец от начала и до конца, в самой категоричной форме потребовал от монаха, чтобы тот обучил его всему, что знает сам.

   - Я скоро пойду дальше, - с мягкой улыбкой ответил Дзюсай, - а за столь малый срок всего изучить невозможно. Я изучал это, придя в монастырь в возрасте семи лет...

   - Ну, значит, учи меня столько, сколько ты здесь будешь, - упёрся на своём Циркач.

   - Хорошо, - ответил монах, - я не буду учить тебя каким-либо приёмам. Но я покажу тебе суть пути совершенствования и дам некоторые упражнения, которые ты должен будешь научиться выполнять.

   - Давай, - согласился Циркач, - вот прямо сейчас и начинай.

   Улыбчиво кивнув, Дзюсай жестом позвал его за собой. Заинтересованный, я пошёл следом.

   Обойдя вокруг казармы, монах немного поднялся по склону вверх и подошёл к торчащему из снега пню, высотой где-то по колено.

   - Вставай на него, - указал он на пень Циркачу.

   - Как вставать? - не понял тот.

   - Ногой. Одной, - пояснил ему учитель.

   Удивлённо приподняв брови, Циркач вспрыгнул на пень и замер на правой ноге, слегка покачиваясь и балансируя руками. Пень оказался не широким, меньше, чем длина стопы человека.

   - Не так, - покачал головой Дзюсай, - по-другому встань.

   - Как по-другому? Объясни.

   - Вот так, смотри.

   Монах, стоя на правой ноге, ступню левой упёр себе в правое колено, а меч выставил перед собой, держась за рукоять обеими руками.

   Хмыкнув, Циркач попытался изобразить то же самое, стоя на пеньке. В тот же момент его качнуло сначала вправо, потом - влево. Не удержав равновесия, он соскочил на снег. Попробовал опять, и вновь - на снегу.

   - Ну и зачем это надо? - саркастически поинтересовался он, не делая третьей попытки, - Да ты сам-то это сможешь сделать?

   Ни слова не говоря, монах вспрыгнул на пенёк и застыл в указанной позе. Немного постояв так, он перепрыгнул на другую ногу. Поменяв ногу ещё раз таким же образом, он взглянул на Циркача и вдруг скомандовал:

   - Нападай!

   - На кого? - не понял тот.

   - На меня - пояснил Дзюсай, - бей мечом.

   С недоумением оглянувшись на меня, Циркач взялся за меч...

   Вот это было зрелище, скажу я вам! Поблизости от этого пенька из-под снега торчали ещё два. Перескакивая с одного на другой, вращая меч вокруг себя со скоростью вихря и при этом крутясь сам, как волчок, монах с успехом отражал все атаки Циркача, не переставая при этом улыбаться.

   Пока они бились, за казарму подтянулись, привлечённые звоном стали, и остальные.

   - Что это тут у вас происходит? - поинтересовался Дворянчик, появившись у меня за спиной.

   - Да вот, - показал я рукой, - монах наш Циркача смыслу жизни учит.

   - И как? Успешно?

   - Судя по всему, да, - кивнул я, - борец наш уже весь в мыле. А Дзюсаю хоть бы что! Танцует на пеньках, как на деревенской гулянке.

   - Красиво танцует, - послышался восхищённый голос Зелёного, - впечатляет!

   - Циркач, тебе помочь? - участливо поинтересовался Одуванчик.

   - Не надо, - переведя дыхание, дёрнул плечом Циркач, - сам разберусь.

   - Ну-ну, - хмыкнул Дворянчик.

   В какой-то момент показалось, что Циркач и в самом деле "разберётся" с монахом. Загнав его на самый крайний пенёк, он лишил того возможности перепрыгивать на соседние пни и изготовился к самой решительной атаке.

   В ту же секунду монах, высоко подпрыгнув, едва коснулся правой ногой плеча своего противника и, перескочив через него, опять оказался на соседнем пне.

   У Циркача была настолько опешившее и раздосадованное выражение лица, что мы невольно покатились со смеху. Сплюнув, он вновь развернулся лицом к монаху.

   Однако тот, вероятно решив, что на сегодня преподанного урока вполне достаточно, жестом остановил Циркача и спрыгнул с пенька.

   - Зачем нужно, понял? - спросил он борца после лёгкого благодарственного поклона.

   - Ну... да, - неопределённо протянул тот.

   - Хорошо держишь равновесие - ты побеждаешь. Плохо держишь - нет победы, - терпеливо пояснил монах и указал рукой на пень, - вставай.