Пташка

За всё время, проведённое в пути, они не встретили ни единой помехи. Не было ни намёка на преследование, и Гнеда совсем перестала бояться, чувствуя себя среди троих мужчин в полной безопасности. Тем удивительнее для неё была постоянная и мнящаяся чрезмерной бдительность сида. Его взор беспрестанно двигался, ощупывая каждый куст, каждый валун, повсюду выискивая притаившуюся угрозу. Присутствие Фиргалла было неощутимым, тем не менее, девушка всегда находила его на расстоянии вытянутой руки. И теперь, проезжая по тенистой опушке и щурясь от солнечных проблесков, она с нетерпением думала о привале, то и дело выжидающе поглядывая на сида.

Внезапно прямо перед ними точно из-под земли выпорхнула птица. На несколько мгновений она зависла в воздухе, растопорщив лезвия перьев и яростно махая крыльями, а затем сердито уселась на ветку над тропой, словно преграждая её собой, и разразилась громким злобным треском. Это была крупная сойка. Её рыжеватый хохолок воинственно распушился, подбитые бирюзой крылья взъерошились.

Все четверо замерли, растерявшись от непредвиденного нападения. В голове Гнеды промелькнула мысль о том, что, должно быть, они потревожили гнездо с выводком, иначе зачем обычно таящейся от людей птице так откровенно обнаруживать себя.

— Назад! — вдруг услышала девушка приглушённый окрик, успев удивиться, что ставший незнакомым голос принадлежал сиду.

В то же мгновение совсем рядом раздался тугой свист, но Гнеда уже летела вниз, повинуясь грубому удару сида, сбившему её с лошади.

— Воронец, лучник! — раздалось откуда-то сверху.

Девушка упала ничком и теперь испуганно приподнималась на руках, опоминаясь от обиды и боли. Оглянувшись, она увидела, что спутники взяли её в полукружье. Всмотревшись, Гнеда похолодела и подобралась. На них наступало трое всадников.

Поблизости снова прошипело, и девушка в ужасе распростёрлась по земле. Гулкий толчок раздался совсем рядом, и, покосившись, Гнеда увидела, что в локте от её лица из травы выросла стрела. Она мелко дрожала, вызывающе потрясая орлиным оперением.

Со стороны её защитников послышались крики и лязганье оружия. Фиргалл оставался в седле, тогда как Хотьша сшибся с противником, и оба оказались внизу.

Не зная, как поступить, Гнеда начала озираться, и в это самое время сверху послышалось шуршание листвы и треск веток. Девушка даже не успела поднять головы, когда прямо напротив из ниоткуда, словно свалившись с небес, возник человек. Его лицо было вымазано сажей и грязью, из волос торчали листья и птичьи перья, но самыми дикими казались глаза, светло-серые, схваченные чёрным кольцом по краю. Это были глаза волка на лице человека.

— Фиргалл! — не помня себя от ужаса, закричала Гнеда.

— Не бойся! Это мой сын, — отозвался сид, хотя девушка могла поклясться, что он даже не обернулся в их сторону.

Гнеда перевела ошеломлённый взгляд обратно на незнакомца. Тот расплылся в совсем не подходящей событиям улыбке и, схватив её за руку, без труда поставил на ноги, одновременно задвигая себе за спину. Заслоняясь небольшим щитом, он, приседая, попятился, подталкивая к тому же девушку. Гнеда, тут же вцепившаяся в юношу мёртвой хваткой, с готовностью повиновалась ему. Едва они сравнялись со старым дубом, сын Фиргалла молниеносно сгрёб девушку в охапку и затолкнул её за дерево. Гнеда с удивлением поняла, что очутилась в дупле — небольшом, но достаточно просторном, чтобы, сжавшись в комок, уместиться в нём.

— Сиди в печке, пирожок, — прошептал юноша, — вот тебе заслонка.

Он сунул в её руки свой щит и, снова улыбнувшись, беззвучно исчез. Гнеде оставалось только сделать, что было велено, и, едва живая от страха, она затаилась, судорожно сжимая деревянную ручку.

Дупло оказалось сухим. Дубовые листья похрустывали под босыми ногами, крепко пахло старыми желудями. Гнеда старалась прислушиваться, но в ушах гремело лишь собственное сбитое дыхание и бешеный стук сердца. Усилием воли она заставила себя немного успокоиться, а затем приникла к стволу.

Звуки извне доносились внутрь дерева гулко и искажённо. И всё же Гнеда различала грохот ударов, топот, отдалённые выкрики. В какое-то мгновение она отчётливо услышала яростный крик сойки, совсем как тот, за миг до нападения.

Шум драки то приближался, то снова удалялся. Сколько так продолжалось, Гнеда не ведала, но вдруг ей почудилось, что раздался стук множества копыт, сначала рядом, а потом всё дальше и дальше, пока совсем не стих. Девушка насторожилась. Не слухом, а каким-то звериным чутьём она ощутила приближение человека. Гнеда съёжилась, но тут же волна облегчения накрыла её вместе с переливами звонкого, радостного голоса:

— Вылезай, пирожок, не то подгоришь!

Девушка выпорхнула из убежища, едва не сбив с ног своего освободителя.

— Будет, будет. Всё позади, — тихо проговорил он, прижав к себе дрожащую Гнеду.