Пташка

Огромный дом, окружённый горами и озёрами, двор со множеством служб, снующая тут и там челядь, роскошь и богатство убранства стали для девушки настоящим потрясением. Гнеда никак не могла привыкнуть к тому, что жила в отдельной горнице, уставленной сундуками с таинственным содержимым, к которым она боялась даже прикоснуться, спала на неприлично просторном ложе, устланном меховым одеялом, и любовалась на припорошённые снегом вершины прямо из своего окна. Пожалуй, лишь прялка, стоявшая на лавке, была единственным привычным девушке предметом, поэтому она обрадовалась ей, как родной.

Видимо, чтобы окончательно смутить Гнеду, Фиргалл заявил, что отныне у неё будет собственная прислужница и представил Финд, хрупкую девушку с прозрачной кожей и голубыми глазами. Казалось, сида забавляли растерянность и робость его подопечной. Между делом Фиргалл заметил, что чернавка не знает ни слова залесского языка, посему Гнеде предстояло волей-неволей постигать наречие сидов.

Хотьша и Воронец уехали незаметно, и Гнеда была раздосадована тем, что не смогла попрощаться с ними. Несмотря на отчуждённость своих бывших спутников, девушка успела привязаться к обоим и знала, что во многом была обязана им жизнью.

К счастью, Айфэ оставался в вотчине отца и с готовностью помогал Гнеде осваиваться в новом для неё мире. Он увлечённо принялся обучать девушку речи своего народа, познакомил её с домашней чадью, провёл во все закоулки двора и ближайших окрестностей.

Гнеда почти не видела Фиргалла после приезда, и когда сид наконец потребовал её к себе, девушка разволновалась. Фиргалл принял её в светлой повалуше. Сидя в высоком кресле, он молча указал Гнеде раскрытой ладонью на скамью, застеленную узорчатым покрывалом.

— Ты успела обжиться?

После улыбчивого и приветливого Айфэ трудно было вновь смотреть в бесстрастные глаза его отца.

— Да, благодарю тебя.

Девушка едва удержалась, чтобы не добавить «господин». Фиргалл выглядел столь величественно, что она ощущала себя жалкой просительницей в княжеских палатах. Неприметный дорожный наряд остался в прошлом, и нынче сид был облачён в чёрный шёлк и сверкающее шитье. Схваченные сзади волосы безупречными волнами спускались на плечи. Серебряные наручи и перстни подчёркивали холёность рук. Вернувшийся к своему привычному облику Фиргалл показался девушке ещё более чужим, чем строго и без излишеств одетый незнакомец, месяц назад вторгшийся в её жизнь.

— Пришла пора поговорить. У тебя было время. Обдумала ли ты своё будущее?

Гнеда несколько раз моргнула, сбитая с толку его напором. Конечно, она не могла не размышлять о своей судьбе, но едва ли ожидала, что сид станет учинять ей допрос. Опустив глаза и прокручивая подарок Катбада на пальце, девушка, кашлянув, ответила:

— Ты сказал, что все дороги открыты мне, но… Мой отец мёртв и у него не осталось родичей. Мой дед жив, но не желает знать меня. Двоюродный брат хочет сжить меня со свету. Что ж, я не понимаю, какие дороги ты имел в виду. Мне некуда идти, и остаётся только спрятаться.

По лицу Фиргалла проскользнула презрительная усмешка.

— Тебя насильно лишили родителей, крова, собственного имени, а ты желаешь трусливо отсидеться? Ты хоть понимаешь, что можешь стать княгиней Ардгласа?

— Я не думала об этом, — прошептала Гнеда, не поднимая глаз от собственных коленей. Ей недоставало украс родной понёвы. В новой одежде, надетой по приказу сида, девушка чувствовала себя самозванкой.

— Так подумай! – раздражённо бросил Фиргалл.

— Но ведь для этого, — тихо начала девушка, нерешительно обращая глаза на собеседника, — я должна выйти замуж.

— Пустяки, — отмахнулся сид. — Найти удобного мужа не такая уж и задача. Гораздо более лёгкая, чем завоевать расположение Аэда.

Щёки Гнеды залило горячей волной.

— А что, если я не желаю его завоёвывать? Он отказался от меня, я не была ему нужна все эти годы. Зачем ему я сейчас? Зачем мне он?

Фиргалл слегка подался вперёд и пристально посмотрел на Гнеду. Его губы сомкнулись в жёсткую черту, очи сузились. Девушке стало неуютно под этим взором, и она опять принялась теребить кольцо, но сид выдохнул и откинулся на резную спинку. Когда Гнеда осмелилась вновь поднять глаза, на челе Фиргалла не было ни следа гнева.

— Я не прав. Нельзя требовать от тебя невозможного. Ты всего лишь сирота, выросшая в заброшенной на краю света деревеньке. Испуганная девочка, желающая, чтобы всё было как раньше, без страшных всадников и неприветливых незнакомцев. Все эти люди, князья и княгини, о которых я толкую, для тебя только бесплотные имена.

Гнеда приподняла брови. Наконец-то сид говорил что-то дельное.

— Нельзя в одночасье стать княжной Яронегой, если до этого всю жизнь была Гнедой из Перебродов.