Пташка

Мужчины, вернувшись вечером с поля, уставшие и зацелованные докрасна жарким солнцем берёзозола18, кажется, даже не заметили, что вчерашняя гостья ловко хлопочет по хозяйству, собирая на стол. Никто не удивился, когда Гнеда с Твердятой принялись отмывать перед сном малышам пяточки в большом ушате. Пчёлка же, глядя на подругу, решила не отставать, и на следующее утро, к удивлению матери, поднялась вместе с Гнедой с третьими петухами.

Катбад пробыл в Завежье ещё несколько дней, помогая пахать землю. Твердята никак не могла нарадоваться такому счастливому стечению обстоятельств и всё приговаривала, что небеса послали ей Гнеду в добрый час. Но всё же пришла пора Кузнецу возвращаться восвояси. Рано утром в назначенный срок он выдвинулся в путь. Девушка вышла проводить его до леса.

Нежданно-негаданно к ней опять вернулись былые страхи. За старым другом она чувствовала себя как за высоким тыном, кто же теперь сможет защитить её, если потребуется?

– Не уходи, миленький! – Гнеда прижалась к широкой груди Катбада, когда они остановились у брода. Дальше Кузнец её не пустил.

– Ну что ты, касаточка моя, – он погладил девушку по волосам. – Не одну ж оставляю. Пора мне, чай, загостился.

– Боязно…

– Бояться волков, быть без грибов. – Он легонько отстранил её от себя и улыбнулся. – Да и сходить надобно, разведать. Помнишь ты наш уговор? Как кукушка закуёт, так и жди меня на побывку.

Гнеда вздохнула и отвела взор вниз.

– Добро? – Кузнец поднял её подбородок и заглянул в глаза.

– Добро, – еле слышно проговорила девушка.

– Не вешай носа, будь умницей, помогай Твердяте да меня поджидай, приду с гостинцем.

Он притянул к себе Гнеду и, крепко и коротко обняв, отпустил её и шагнул к броду. Гром прыгнул на девушку и, упершись передними лапами в грудь, дотянулся до лица влажным шершавым языком. Против воли Гнеда засмеялась и махнула обернувшемуся Кузнецу. Гром уже метнулся к хозяину серой молнией и скакал возле него, обдавая холодными брызгами. Какое-то время до девушки ещё доносился строгий голос друга и притворно-жалобное поскуливание пса, но вскоре шум воды и туман, поднимавшийся от реки, поглотили эти звуки. Дождавшись, когда Катбад скроется в лесу, Гнеда снова вздохнула и отправилась в деревню.

Но горечь расставания недолго лежала на её сердце. Ставшие за эти несколько дней почти привычными труды не дали времени для тяжёлых дум. Наступала пора боронить и сеять, налаживать огород. В полную силу начала доиться корова, да и остальная живность требовала ухода. Малыши нынче отказывались засыпать, не выслушав наперёд баснь, до которых Гнеда оказалась искусницей не меньшей, чем охотницей.

С Пчёлкой девушки стали не разлей вода. Всё делали дружно и споро, а вечерами так же вместе ходили на гулянья. Гнеда сама на себя удивлялась, откуда только силы брались. Иной раз после ужина думалось, только бы зарыться в сено да заснуть до утра, но неутомимая Пчёлка хватала подругу под руку и заставляла идти, заманивая предстоящими игрищами или хороводом. Не скупясь, делилась всем, что сама имела, и подружками, и лентами.

Но в один из вечеров никакие посулы не смогли уговорить Гнеду идти, да и Пчёлка, по правде сказать, сама притомилась. Твердята задумала устроить бучение19, и целый день названные сёстры орудовали ухватом, тягая с печи тяжёлые корчаги с бельём, замоченным с золой, а после на реке стирали, валяя и колотя пральниками20 холстины, рубахи и порты всей семьи. Намаявшись за день, подруги едва нашли силы забраться в сенник. Но, как иной раз бывает, с сильного устатку сон вопреки ожиданиям не шёл, и Пчёлка завела свой излюбленный разговор.

– Неужто не осталось у тебя дружка милого в Перебродах? Вот не поверю!

Гнеда завела глаза и перевернулась на спину. Ну вот, сызнова начинается. Пчёлка пытала подругу едва ли не каждый день. Какие там дружки? Гнеда мысленно усмехнулась. Парни, гонявшие её девчонкой за околицу, выросли и иной раз и впрямь взглядывали так, отчего делалось неловко. Но ни с одним Гнеда не гуляла тёплыми летними ночами у реки, не задерживалась за столбушкой21 на зимних посиделках. Ни с кем не сблизилась. Наверное, в душе никогда не проходила старая обида. Не могла простить им своего страха и унижения. Да и потом, Гнеда никогда не обманывалась на свой счёт. Кто позарится на подкидыша, у которого ни семьи, ни дома? Вежа, где они с Домомыслом жили, принадлежала общине. Она стояла в Перебродах с незапамятных времён, и строителей её не помнили и деды. Говаривали, что возведена она была во времена Первых Князей, чтобы в ней могли укрываться жители при набегах свирепых воинов с севера. И лестница была закручена посолонь22, чтобы вражеским ратникам было не с руки биться мечом.

Со смертью опекуна, бывшим хранителем Вежи, положение Гнеды стало совсем зыбким. Она жила теперь там лишь по милости деревни, а иные уже подавали голоса о том, что девчонке пора выметаться.