Пташка

– Я узнала, кем были мои родители, не так давно, – негромко проговорила Гнеда. – Меня разыскал родич матери. Я воспитывалась в его доме с тем, чтобы со временем вернуться в страну сидов, но…

– Но в итоге оказалась здесь, – усмехнулся Стойгнев. – Да еще под чужой личиной.

Гнеда нахмурилась и помотала головой.

– Я всю жизнь прожила под этим именем и не имела другого. Не называй его чужой личиной.

Стойгнев слегка подался вперед, внимательно изучая ее лицо.

– Если я спрошу, зачем ты явилась сюда, тоже станешь отпираться?

– Мне больше нечего скрывать. Я приехала в Стародуб, чтобы отомстить Войгневу за смерть своих родителей, – ответила Гнеда, глядя в злые зеленые глаза.

– Отец не был причастен к их смерти, – резко вымолвил князь.

– Неправда! – смело возразила Гнеда, и на челе Стойгнева промелькнуло удивление.

– В ту пору Судимир уже посадил меня на коня, и я жил на мужской половине. Я был с ними в день убийства князя и видел лицо отца, когда ему принесли весть, – отчеканил Стойгнев, упрямо выставив вперед подбородок. – Он был его побратимом! Он назвал первенца в честь Ингвара!

– Это не помешало твоему отцу отнять и сгубить его жену, – перебила Гнеда, и Стойгнев поморщился, словно от оскомины.

– Мой отец волочился за княгиней, это правда, но уж если кто и погубил ее, так собственный муж. Отец не был хорошим человеком, но не был и убийцей. Вся его вина в том, что он плохо выбирал женщин. Хоть в чем-то мы похожи, – горько улыбнулся Стойгнев. – Если не веришь мне, то спроси Судимира. Он тоже был там.

– Кто же тогда, по-твоему, убил отца? – с вызовом спросила Гнеда.

Стойгнев пожал плечами.

– Доподлинно неизвестно, но отец и кормилич всегда считали, что это были братья Этайн, мстившие за сестру.

Гнеда растерянно нахмурилась, застигнутая врасплох новыми и неожиданными сведениями. Стойгнев заметил ее замешательство и недоверчиво усмехнулся:

– Разве ты не знаешь, как умерла твоя мать? – Князь внимательно посмотрел на смятенную Гнеду и, не дождавшись ответа, продолжил: – Она не сумела разрешиться вторым ребенком. Ей было далеко до срока, и что-то пошло не так. Это случилось после ссоры с Ингваром.

Голова закружилась, и Гнеда пошатнулась. Она не знала, как понимать слова молодого князя. Мог ли Фиргалл ошибиться? Мог ли лгать Стойгнев?

– Сядь, – приказал князь, и его голос прозвучал чуть мягче. – Я не знаю, как было на самом деле. Лишь слышал, что говорили люди. – Он перевел отстраненный взгляд на очаг, бездумно перебирая пальцами изумруды на кубке. – Отец был вне себя от горя, когда она умерла. Златокудрая ведьма околдовала его. Всегда улыбающаяся, всегда красивая. Бедная мать, куда ей было тягаться с ней. – Стойгнев будто забыл о присутствии Гнеды. – Даже через столько лет я закрываю глаза и слышу этот запах. Она всегда пахла цветами. Ландышами. Обманчиво приятный вначале, проклятый запах начинал душить своей приторностью до тошноты, до головной боли. – Стойгнев неожиданно посмотрел прямо на Гнеду. – Ты пахнешь иначе. Но сеешь раздор не хуже своей матери. Значит, ты собиралась убить отца?

– Да, – просто ответила девушка. Она не стала говорить, как почти сразу поняла, что не сможет этого совершить.

Князь мрачно кивнул.

– А теперь скажи, кто за тобой стоит.

Гнеда подняла на него глаза, растерянно моргая.

– Не притворяйся. Я никогда не поверю, что какая-то девчонка ни с того ни с сего смогла вдруг в одиночку проникнуть в княжеский дом, да еще и замышляла посягнуть на жизнь правителя! Теперь я вижу, что наша первая встреча не была случайной. Как и твое удивительное спасение Судимира. Кто-то помогал тебе, кто-то подстроил все так, чтобы ты оказалась в нужном месте в нужное время. Что вы задумывали? После убийства отца что было дальше в вашем замысле? Моя казнь? Захват престола?

– Я была одна, клянусь тебе. Я не надеялась, что останусь жива, и не размышляла, что будет после.

– Неужели ты полагаешь, я поверю? – Стойгнев порывисто встал, резко отставляя кубок, так что часть вина выплеснулась наружу. Кровавая струйка медленно устремилась по крутому боку к белой льняной скатерти. – Кто твои сообщники? Кто-то из бояр? Или чужеземцы? Ты сказала, что тебе помогал твой родич из сидов?

Гнеда почувствовала, как немеют руки и ноги. Он не верил ей. Стойгнев вел себя так, словно между ними не было этого года, наполненного взглядами и мимолетными прикосновениями. Словно не было ни плаща, накинутого на ее плечи, ни ласковых слов. Ныне он был князем, допрашивающим преступницу, и только. Девушка подспудно знала: что бы она ни сказала, не будет принято им на веру. Он подозревал ее тем сильнее, чем больше позволил себе обмануться в ней раньше. Стойгнев не был тем, кто дает вторые попытки, и, осознав это, Гнеда по-настоящему испугалась.