Пташка

Что все это значило? Судимир был краток и приказывал ему не мешкая ехать в имение, да по возможности скрытно. Не заезжать никуда, в особенности к брату. Конечно, Судимир имел в виду Ивара и опасался, чтобы этого не поняли чужие, случись бересте попасть не в те руки. Но почему? Откуда такая таинственность?

Что-то стряслось. Что-то очень скверное. Бьярки мчался без остановки, то и дело одергивая себя, не позволяя строить бесплодных догадок. Он въехал в родной двор глубокой ночью, и дожидавшийся его слуга со светочем не сразу распознал хозяина, закутанного в плащ, на незнакомой лошади.

– Господин ждет в повалуше, – запыхаясь, проговорил он, подстраиваясь под скорый шаг юноши, на ходу принимая мокрую, грязную одежду.

Весь день лил дождь, к вечеру сменившийся снегом. Ветер задувал под крыши, и пес тоскливо подпевал ему из своей конуры. Бьярки быстро шел по сеням, чувствуя, насколько за эти месяцы отвык от запахов и звуков дома, когда вдруг у самых отцовых покоев его перехватила Вышеслава.

– Матушка! – удивленно воскликнул он, растерянно принимая боярыню в объятия.

– Зачем ты приехал! – завыла она, не то плача, не то бранясь, утыкаясь сыну в грудь.

Бьярки нахмурился, собираясь попросить объяснений, когда дверь растворилась.

– А, наконец-то, – коротко, как всегда по-деловому обронил отец. – Заходи.

Вышеслава, вцепившаяся в сына, вошла вместе с ним.

– Как ты мог! – с ходу накинулась она на мужа. – Ты погубишь его из-за этой девки! Уезжай! – Это уже было обращено к Бьярки. – Сейчас же уезжай обратно!

– Полно, – устало сказал Судимир. – Выйди, прошу тебя, Вышата.

Бьярки непонимающе переводил глаза с отца на мать.

– Он никогда бы не простил, если бы мы не сказали ему. Мужайся, ну же, – ласково добавил Судимир и протянул руку, чтобы погладить жену по лицу, но та лишь злобно отвернулась. – Иди, – оставляя попытки увещевать Вышеславу, мягким, но не терпящим возражения голосом велел боярин, и она, поняв, что сопротивление бесполезно, подчинилась.

– Что стряслось, отец? – спросил Бьярки, лишь только дверь за матерью затворилась.

– Гнеда попала в беду.

Он знал. Он знал с самого начала. Но что могло произойти?

– Ивар посадил ее в холодную.

– Как в холодную? За что? – нахмурился Бьярки.

Судимир вздохнул.

– Этого в двух словах не рассказать. – Боярин потер висок и опустился в кресло. Бьярки безотчетно повторил действие отца, сев напротив, не отрывая от Судимира напряженного взгляда. – Помнишь, ты убеждал меня прогнать Гнеду, почитая ее за колдунью, что хочет навлечь на нас беду?

Бьярки коротко кивнул. Ему было неприятно вспоминать об этом, но он по-прежнему полагал, что был прав. Послушай тогда его отец, все нынче оборотилось бы по-другому. Хотел ли Бьярки этого? Хотел ли он никогда не проваливаться в эту пропасть? Повернул бы он время вспять, зная, что сможет избежать мучительной одержимости, что-то непоправимо изменившей в нем?

– Ты всегда утверждал, что эта девушка неспроста появилась в Стародубе, и твоя прозорливость воистину похвальна. Ты лишь ошибся, подозревая в ней ведьму. На самом деле истинное имя Гнеды – Яронега. Она дочь покойных князя Ингвара и княгини Этайн.

– Что? – Бьярки вскочил, едва не опрокинув кресло. – Гнеда – княжна? – Его губы дрогнули в мимолетной недоверчивой улыбке. – Быть того не может, – пробормотал он.

– Однако все сходится, – спокойно возразил Судимир. – Я и раньше полагал, что девочку вывезли родичи ее матери, и все ожидал, что рано или поздно мы услышим о ней. Как-никак, она – внучка могущественного князя Аэда. Но о Яронеге никто ничего не знал, и со временем само ее существование забылось. Однако год или два назад до меня вновь стали доходить слухи о том, что девушка жива, но для нас с князем это не было важным известием. Яронега не представляла ни угрозы, ни ценности для Войгнева. Тем не менее я собирал все имеющиеся сведения, и представь мое изумление, когда один из верных людей сообщил, что видел ее. Конечно, Гореслав не догадывался, что перед ним потерянная княжна, но известия, которые он передал, позволили сделать мне соответствующие выводы. Девушка ехала в обществе опекуна-сида, и, судя по рассказам, они чудом избежали беды. Пока Гореслав выхаживал обоих – и девушка, и ее спутник были ранены, – он заметил на шее своей гостьи весьма любопытную подвеску, крошечный желудь. Такой же носила покойная Этайн. Знак ее рода.

Бьярки стоял, закусив кулак. Его невидящий взгляд беспокойно метался по полу, пока он пытался собраться с мыслями. Наконец юноша спросил:

– Что было дальше? Куда делся этот сид? Зачем она явилась сюда, в Стародуб?

– Могу ответить только на последний твой вопрос. Гнеда приехала, чтобы отомстить за родителей и убить Войгнева. Она сама призналась в этом Ивару.

Бьярки в неверии вздернул голову.

– Ты же знаешь, до сих пор ходят слухи, будто именно он сгубил Ингвара, – развел руками Судимир.

– А как было на самом деле, отец?

Судимир положил ладони на подлокотники и, поджав губы, откинулся назад. Его переносицу пересекла глубокая складка.