Пташка

– Мне так зябко, – пробормотала Гнеда после некоторого молчания, и голос ее был далеким.

– Я согрею тебя, – поспешил успокоить девушку Бьярки, ощущая неясную тревогу. – Отнесу в баню и не выпущу, пока ты не станешь горячей и мягкой. Я расчешу твои волосы. Напою огненным медом. Одену в шелк и аксамит и заверну во все меха, что найдутся в доме. Ты заснешь, а я буду рядом, стеречь твой сон.

Они не заметили, как пламя стало ярче, и Бьярки крепче обнял Гнеду, когда та вздрогнула, услышав за спиной голос:

– Господин, отпусти ее. Именем князя.

Боярин рывком обернулся и увидел давешнего стражника и еще троих воинов подле него. Безуй стоял совсем рядом, и языки пламени плясали в испуганных щурящихся глазах Гнеды.

– Князь велит тебе явиться к нему.

Наверное, что-то в очах Бьярки заставило гридня добавить почти умоляюще:

– Прошу тебя, оставь ее и отправляйся добром.

– Иди, – тихо выдохнула Гнеда ему в ключицу, но Бьярки лишь сильнее прижал девушку к себе.

Отчаяние быстро и неуправляемо поднималось вверх, точно пивная шапка. Четверо здесь и еще неизвестно сколько снаружи. Он мог бы попытаться. Но Гнеда? Бьярки не смел устроить потасовку здесь, возле нее. Даже если он каким-то чудом в одиночку раскидает этих, как им выбираться дальше? Едва ли она может хотя бы идти.

– Пожалуйста, ступай, – повторила девушка еще тише, и, взглянув на Гнеду, боярин увидел, как гаснут ее глаза.

– Она слишком слаба, – со злостью проговорил Бьярки в нахмуренное лицо воя. Юноша был бессилен и ненавидел за это человека, стоящего напротив. – Она умрет, если ее оставить здесь!

– Господин, я не хочу, чтобы пролилась кровь, – просто ответил кметь.

Немного помедлив, Бьярки поднялся и, плотно укутав Гнеду, присел перед ней на корточки.

– Я вернусь за тобой, слышишь? – Юноша взял ее лицо в ладони, обжигаясь о холодную кожу. – Я вытащу тебя отсюда, обещаю.

Отец был прав. С Иваром творилось неладное. Бьярки сразу понял это, едва войдя в княжеские покои. Все здесь было в беспорядке. Смятая одежда, разрозненные предметы – каждый не на своем месте, – книги, пятна, то ли от пролитых чернил, то ли от вина. Это было совсем не похоже на нрав Ивара. Когда в последний раз здесь убирались? Неужели он не доверял даже слугам?

Сам Ивар ходил взад-вперед по небольшому, не заваленному вещами проходу. Заметив, что побратим, как всегда, безукоризненно одет, Бьярки испытал некоторое облегчение, но оно тут же сменилось беспокойством, стоило князю повернуть голову и встретиться с ним взглядом.

– И ты, Бьярки?! И ты? – с гневным упреком воскликнул князь.

– Ивар, – спокойно попытался возразить боярин, выставляя руку вперед, то ли в защите, то ли в просьбе выслушать, но князь словно не заметил.

– За нее просит Судимир, которого я почитаю за отца! Который целый год пригревал гадюку на груди! А потом ты, приезжаешь впервые за несколько месяцев и первым делом бежишь к ней? – С каждым словом Ивар говорил все громче. – Что ты собирался делать? Выкрасть ее?

– Я не собирался красть ее! – тоже раздражаясь, ответил Бьярки. – Это всего лишь беззащитная девушка! Ты держишь ее, словно она – лютый зверь! Гнеда едва жива. Одумайся, Ивар! Посмотри на нее. Это заблудшее, потерявшееся дитя!

Ивар остановился и резко повернулся на пятках.

– Ах вот как! – Его глаза казались совсем зелеными от плещущейся в них злобы. – Дитя! – Он презрительно фыркнул. – Она добилась своего, ничего не скажешь. Сумела подкрасться. Да, куда уж ближе. Окрутила тебя так, что нынче голова у тебя не здесь, – он ткнул пальцем в свой висок, – а между ног! – Бьярки до скрипа стиснул зубы, но князь продолжал. – Потому что, будь иначе, ты бы пораскинул мозгами и сообразил, что к чему. Она ведь ко мне подбиралась! Смерть отца – только первая цель заговора. Она и ее сообщники задумали убить и меня, а следом захватить власть!

– Опомнись, Ивар. Она ходила за тобой, пока ты лежал раненый!

– И тот, кто допустил это, должен быть наказан, – пресек его князь.

– Да она свою жизнь за тебя отдаст! – выкрикнул Бьярки. – Или ты слепой?

– Это ты околдован ею и не видишь обмана. Околдован настолько, что готов изменить мне!

– Что? – Бьярки почувствовал, будто из него вышибли весь воздух.

– Стража! – крикнул Ивар, больше не глядя на побратима. – Уведите его.

Гнеда не понимала, сколько времени прошло, и ей начинало казаться, что появление Бьярки было лишь частью затянувшегося сна. Но она проводила огрубевшими, почти бесчувственными пальцами по шерстяному сукну, пахнущему сухими травами и надеждой, и сердце сразу успокаивалось, замедляя сбившийся было ход.

Когда дверь резко растворилась, впуская внутрь сноп холодного белого света и свист ветра, был лишь краткий миг, в продолжение которого девушка верила, что это он. Что он вернулся. Но шаги Стойгнева звучали совсем по-иному. Князь шел решительно и быстро, не заботясь о том, чтобы не испугать ее. В его движениях не было осторожного смятения Бьярки, только целеустремленность и пренебрежение.