Птичья песня

Я бы вот-вот сдалась и начала говорить им всё, что они хотели услышать. Рядом со мной стоял, застывший словно статуя, единственный человек, который мог меня защитить, но хотел ли он? И сумел бы, не дав при этом разорваться ярости, плескавшейся в нём? Я была одна, беззащитная, слабая. Тот способ, каким я могла бы защитить себя, немедленно убил бы нас обоих. Я закрыла глаза, стиснула зубы и глотала слёзы. И тогда в меня ударилось что-то большое, тяжёлое, как брошенный изо всех сил баскетбольный мяч, и лопнуло, облив холодом. Я вскрикнула, открыла глаза и схватилась за грудь, пытаясь поймать воздух.

Джей вдруг очнулся, и я испугалась, что это оказалось последней каплей для того комка бешеной злости, который пульсировал рядом со мной. Отодвинув меня назад, колдун встал на пути атакующих. Он провёл рукой в воздухе, и всё, что летело в нас, упало, столкнувшись с невидимой преградой.

В повисшей тишине раздался довольный голос Актаис Белой ведьмы.

– Вам прекрасно известно, господин колдун, что использование магии в кругу Совета запрещено.

– Запрещено всем, – процедил Джей сквозь зубы, впервые с начала суда подав голос. Он так и держал левую руку сзади, предостерегая меня, чтобы я стояла у него за спиной и не шевелилась. Я вздрагивала от любого дуновения ветра, словно моё тело ожидало новых ударов.

– Защищаться разрешено законом, – продолжил он.

– А разве на вас кто-то нападал? – деланно удивилась глава Совета.

– Достопочтенный Совет напал на мою ученицу, которая не может себя защитить от атаки двенадцати взбесившихся колдунов, – прорычал Джей.

– Я попрошу, десяти, – пристыжено вскричал один из светящихся силуэтов. – Мы с коллегой не могли участвовать в этом безобразии, как и остановить его, ведь мы присутствуем здесь бестелесно.

Второй силуэт пошёл мелкой рябью, то ли от волнения, то ли от стыда, а может выражал таким образом согласие. Я вспомнила, что мне запрещено смотреть на них, и снова опустила глаза. Трава больше не искрилась изумрудом, а посерела и пошла пятнами. Я украдкой приподняла руку – на коже тоже остались следы неровной формы.

– Девяти, – стыдливо пробасил Санта.

Собрание зашумело, все пытались выяснить, кто принимал участие в закидывании меня заклинаниями, а кто пытался образумить коллег. По всему выходило, что на меня вообще никто не нападал.

Колдун Тавист усердно скрипел пером, уткнувшись носом в свои бумаги. Его рука беспорядочно металась над листом, и казалось, что от невозможности описать это зрелище, он корпел над рисунком.

– Полно, полно, – утихомиривающе произнесла Белая ведьма. – Попрошу всех остыть, забыть этот несущественный инцидент и вернуться к делу. Обвиняемые, займите свои места.

Джей снова встал справа от меня. Он казался спокойнее, чем я ожидала. Быть может, этот обезьяний цирк был нам на руку? По крайней мере, Совет больше не казался однородной массой, воспринимавшей Джея только лишь как преступника, случайно нашедшего лазейку в древней магии и теперь преспокойно расхаживающего среди мирных граждан, подвергая их опасности.

Сначала Белая ведьма обратилась ко мне.

– Девочка, мы все просим вас, откройте глаза! Откройте глаза и посмотрите на человека, который стоит рядом с вами, чистым, незамутнённым взглядом. Он мог запугать вас, я верю в это, мы все верим. Но мы защитим вас, Совету хватит сил отправить вас домой, а его – туда, где он не достанет вас. Просто расскажите нам всё, расскажите правду!

Очевидно, речь была заготовлена на случай, если я всё-таки попробую защититься магией или если Джей не вмешается. Поэтому сейчас слова Белой ведьмы прозвучали совсем не убедительно, ведь защищать меня пришлось как раз от неё. А ведь она и не видит других вариантов, вдруг осенило меня. Для колдуньи Джей так и остался тем наглым мальчишкой, который ни во что не ставил Совет и в слепой жажде знаний изучал запретную магию, безответственно и эгоистично пользовался ею, не думая о других. Быть может, она не могла увидеть в нём того, чем не обладала сама. Быть может, это и было нашим шансом.

Я молчала. Актаис прошептала «Бесполезно!» и обратилась к Джею:

– Хорошо же, господин колдун. Потрудитесь объяснить нам, что мешает вашей ученице отвечать на вопросы Совета.

Я чувствовала, что Джей немного расслабился. Похоже, наконец-то действие пошло по его сценарию.

– Госпожа Екатерина будет говорить, когда я ей прикажу, – резко ответил он.

– Что же, шевелится она тоже исключительно по вашему приказу? – поинтересовался самый молодой член Совета.

– Именно так, Советник Гастон.

Кто-то хмыкнул, а молодой человек продолжил:

– Тогда как вы объясните, господин ан-Тарин, то, что случилось несколько дней назад?

– Я объясню, уважаемый Совет. Пока я был занят изучением всего, что тут произошло за тринадцать лет, к моей ученице втёрся в доверие Сет. Екатерина решила, что он человек порядочный, тем более, учился со мной вместе.