Птичья песня

– Ведь там не было ничего про ученика и учителя, я бы заметила!

– Правильно. Это клятва связи между двумя людьми, не важно, учеником ли и учителем, мужем и женой, сёстрами, братьями или просто друзьями – это обещание быть друг другу верными, скреплённое магией. Учитель произносит те же слова, что и ученик.

Я сорвала травинку, сунула в рот и пожевала. Знакомый с детства вкус успокаивал.

– А что касается ритуала, – продолжил Робин, – он отправляет человека в состояние такого экстремального эгоизма, откуда невозможно воспринимать других людей. Связь или вытащит из этого заклинания, или нет. Совет не видит, что происходит с тем, на кого направлен ритуал, они видят только результат – выполнит ли человек последовательность простых действий. Если нет – то всё.

– Всё?

– Смерть. Неважно, кто проходит ритуал – ученик или учитель, результат един для обоих.

По спине побежали мурашки. Ведь Джей что-то нарушил – по своему обыкновению, – чтобы помочь нам обоим. Но я уже поняла по истории с его заточением в зеркале, что древняя магия не так категорична, как Совет, и оставляет пространство для манёвров.

Робин, удостоверившись, что Джей достаточно далеко, остановился и тихо сказал:

– Рина, он же мог уйти. Я предлагал его спрятать. Есть тысячи мест, где Совет не дотянется до него, тысячи миров. На крайний случай, Лисий город. А тебя мы с Роми как-нибудь бы спасли. Но Джей отказался. Тебя вытаскивать пошёл, хотя знал, что Белая ведьма готова на всё, чтобы от него избавиться. Понимаешь?

Я не понимала.

– Зачем?

Робин помолчал и пнул камешек.

– Мы с ним всегда спасали маленьких птичек.

Отшутился. Тоже, наверное, не до конца понимал.

– Актаис сказала, что отправит меня домой, – сказала я, когда мы продолжили путь.

– Конечно, с прожжёнными мозгами, – саркастически ответил Робин.

– Габи! – вдруг вспомнила я. – Что будет с тем старичком из дома Чёрной свиньи? Как он вообще со всем этим связан?

– Его внук был гонцом при старом короле и погиб во время войны. Думаю, в начале он добровольно предоставил Сету дом для собраний, но в какой-то момент начал мешать, вот его и обезвредили как смогли. Это моя вина. Я несколько месяцев искал заговорщиков, но они были подготовлены лучше, чем мы могли ожидать. Не беспокойся, о Габи мы позаботимся, хотя память ему уже не вернуть.

Дорожка, влажная после утреннего дождя, резко устремилась вниз. Капельки на белоснежных цветах ежевики сияли и переливались в лучах солнца.

– Робин… – медленно начала я, а потом выпалила, чтобы не успеть передумать: – Ты на меня не обиделся?

– Последний раз я обижался, когда мне было лет шесть, – улыбнулся Робин. – Мама сшила мне рубашку, но выбрала некрасивые чёрные пуговицы. Я потребовал поменять на яркие – зелёные или красные. А мама дала мне ножницы и нитку с иголкой и заявила, что раз я всё знаю лучше, чем она, то и пришью лучше. Я тогда дулся сутки, не меньше. Ведь она портниха, ей же легко это сделать! Пошёл жаловаться отцу, а он сказал, что я не прав. Тогда я принялся за работу: начал отпарывать чёрные пуговицы и пришивать красные. И оказалось это совсем не простой задачей. Я просидел несколько дней, исколол все пальцы, несколько раз со злости бросал иголку, а потом искал её между половицами, но в итоге справился. Я не понимал, что за работа у моих родителей, пока сам не попробовал. Каждый пришивает свои пуговицы, понимаешь?

– И набивает свои шишки, – тихо сказала я. – Прости, Робин. Я должна была тебя послушать.

Робин приобнял меня за плечо:

– Всё к лучшему. Вообще-то если бы не ты, мы бы так и не обнаружили Сета, и случилась бы катастрофа.

Я не сомневалась, что он сказал это, чтобы подбодрить меня.

Мы прошли между задними двориками, и неприметная тропинка вывела нас почти к самому дому. Давно не чищенный Достоевский мирно спал, а Бонифаций скалился, как будто радуясь тому, что хотя бы дождь смыл с него часть грязи. Джей обнял льва за шею и что-то прошептал ему на ухо, а затем отошёл и сделал приглашающий жест рукой. Я нерешительно встала у калитки.

– А как же… ну? – я кивнула на льва. Ведь Джей говорил, что избавится от львов, если я что-то у них попрошу.

Джей сжал губы, и я тут же пожалела, что открыла рот.

– Не знаю, за кого ты меня принимаешь. Я запретил львам пропускать тебя, а теперь разрешаю. Вперёд!

Странно было заходить в дом, который я не рассчитывала больше увидеть. Мы сразу поднялись наверх, но с порога я успела краем глаза заметить, какой бардак творится на кухне. В библиотеке было не намного лучше: на полу валялись книги и исписанные клочки бумаги. Джей прошёл к камину, по пути пнув одну из книг, и тяжело опустился в кресло. Робин пригласил меня занять второе кресло, а сам сел рядом на стул.

– Надо вернуть её домой, – Джей потёр переносицу.

– Прямо сейчас? А что Совет скажет? – поинтересовался Робин, разглядывая глубокие царапины на моей ноге.

– Мне уже всё равно, – устало откликнулся Джей и опустил голову на ладони, как будто ему трудно было даже просто сидеть. – Дойду до её мира и сдамся Лису, если успею. На обратный путь меня точно не хватит.

Робин покачал головой и попросил меня: