Птичья Песня

– Именно. Но у меня есть фамилия – Кор, мои родители довольно известные мастера по шитью праздничных нарядов. Сначала мать шила платья местному князю и его жене, а отец расшивал их бисером и цветами из ткани, а теперь о них знает вся страна и даже королевский двор.

– А у?.. – я неопределенно махнула головой в сторону дома.

– Отец мельник, а мать пекла хлеб и воспитывала его пятерых братьев и сестер.

А ведет себя, как наследный принц, чуть не заявила я, но сдержалась.

Мы шли по старой части города, отдаляясь от замка. А вот и небольшая речка, русло которой выложено камнем, таким же, как мостовые. Ее я видела в тот день, казалось, бесконечно далекий, когда бежала от колдунов. Значит, я пробежала через нее на запад, добежала до городской стены и оказалась за чертой города.

– Элла, в честь одной из королев древности, – сообщил Робин, – берет начало из источника вон в том холме и ниже впадает в Карне. Девушки верят, что если умыться водой из источника, лицо будет свежим и сияющим всю неделю, а парни – что один глоток спасает от похмелья.

Мы вышли к Южному рынку, который оказался больше и просторнее нашего. Было многолюдно даже несмотря на то, что торговцы уже начинали собираться.

– Они приезжают рано, а к середине дня уже закрываются. Старый рынок у замка работает с полудня до вечера, но там и товары другие. Всего в черте города городе три рынка – Новый на другом берегу, Южный и Старый, а четвертый, Рыбный, находится за городской стеной.

На сам рынок мы не пошли, а последовали по набережной Эллы и свернули в один из двориков. Он был сквозным и вывел нас на узкую улочку, застроенную двухэтажными кирпичными домами. Здесь не было больших стеклянных витрин, как на бульваре у моста. Торговцы выставляли полочку с основными товарами у входа или в окнах, а еще можно было ориентироваться по вывескам.

– Вот здесь продают записки, тут хороший книжный магазин, здесь – приманки для сай, тут все для сада – семена, горшки, инструменты…

Крошечный садовый магазинчик был заставлены шкафами с тысячью ящичков, на каждом из которых были надписи и рисунки растений. Воздух пропитался запахом земли. На звон колокольчика над дверью вышел хозяин лавки, и Робин купил несколько мешочков с семенами. Мы вышли на улицу.

Я только и успевала вертеть головой. Частная кондитерская лавка госпожи Мун, швейное ателье господина Цери, записки и заклинания еще какого-то господина… Вина из региона. Сыры с юга. Письменные принадлежности. Антикварная лавка. Магические услуги госпожи Карры.

– Это если нужно заколдовать предмет или что-то в доме, – объяснил Робин.

Вывески покачивались на ветру, который нес запах реки. Незаметно мы снова вышли к Карне. Неровная улица по диагонали вывела нас между Старым и Рыбным мостом. Тут все было или старое, или новое, или западное, или восточное. Ах да, иногда еще рыбное или чернильное.

Я поискала глазами дом колдуна на другом берегу. Долго искать не пришлось – я проследила за направлением, куда мрачно, сложив руки на груди, глядел Робин. Самого дома не было видно, но из-за крыш клубами валил дым.

Я забеспокоилась, не спалил ли колдун свое жилище, решив сжечь траву на заднем дворе. Больше всего меня волновала судьба рюкзака. Ладно одежда, но в нем были телефон с фотоаппаратом, хоть и разряженные, но как же я без них обойдусь дома!

– Черт знает что, – сказал, наконец, Робин.

Я нащупала свое новое чувство. Джей находился в доме и был раздражен не больше обычного.

– Все там в порядке, – сообщила я.

– Знаю… А ты так хорошо его чувствуешь?

– Что тут сложного, он все время раздражен, – пожала плечами я.

– Пойдем, – только вздохнул Робин.

По пути он объяснил:

– Я тоже немного чувствую. Мы в детстве самостоятельно учились магии, как могли. Все, что находили, пробовали применить. Иногда удачно, иногда нет. Из-за этого я только несколько миров вниз и вверх по спирали могу переместиться.

– Спирали? – переспросила я.

– Все миры выстроены в спираль, – непонятно сказал Робин и замолчал, видно, был не в настроении читать мне очередную лекцию.

По дороге он купил в другой пекарне целый пирог и сказал, что завтра мне нужно будет самой сходить на рынок. Я нахмурилась и понадеялась, что дом все-таки сгорел, и меня отпустят домой за ненадобностью – ведь убираться будет негде.

Из трубы вырывался черный дым. Робин отправил меня с пирогом на кухню, а сам поспешил вверх по лестнице. Я заварила чай, как он сказал, и тоже пошла наверх. Можно было воспользоваться ситуацией, чтобы в тишине полежать в кровати, но на второй и третий этаж меня еще не приглашали, и любопытство победило.

Пространство лестничного пролета было широким, просторным, на стене висели две потемневшие картины со скучными пейзажами, на полу между ними стояла пустая ваза. Скамейки не хватает – была бы приемная. Сначала я подергала ручку двери справа, но она была заперта. Тогда я аккуратно приоткрыла дверь слева.

– Эту мог бы и продать, – говорил Робин, подталкивая кочергой коричневую обложку – все, что осталось от внушительного тома.

– Чтобы кто-то начал применять на практике ту чушь, что там написана?