Птичья Песня

Как герой-неудачник, уже на подоконнике я встретила препятствие в виде занавески, которая зацепилась за мою ногу. Наконец, растрепанная, но гордая тем, что вышла победителем из схватки с куском ткани, я спрыгнула на землю. Мох был пружинистый, влажный и скользкий, а мелкие веточки и камушки впивались в ступни.

На меня обернулся лев с большим лбом и печальными глазами, и я застыла. Грязный после охоты и отдыха, он только что заступил на дежурство. Мраморно-белый зверь спрыгнул со своего пьедестала и, скалясь, медленно пошел ко мне. Я не на шутку перепугалась, потому что отчего-то была уверена, что он должен меня знать!

Я вжалась в стену, которая больше не была целой стеной дома, а представляла собой раскрошенные обломки крупного камня, увенчанные широкой рамой, с которой наружу свисала занавеска. Если даже я сейчас попытаюсь забраться внутрь – не успею, да и учитывая мою грацию, точно упаду.

Лев тем временем приблизился на расстояние вытянутой руки.

– Достоевский… – позвала я.

Лев остановился и наклонил голову, прислушиваясь.

– Ты же меня знаешь, я тебя на той стороне все время мою, это же я, Рина, Екатерина, – уговаривала я льва, не уверенная в том, что он знает мое имя, да и свое тоже.

Лев подошел ко мне вплотную, и я зажмурилась. Зверь по-кошачьи заурчал и уткнулся мне в живот. Я рассмеялась. Достоевский требовательно просунул голову мне под руку, и я гладила его густую белую гриву, шелковистые бока. Лев завалился на бок, а потом и на спину, подставляя пузо, совсем как кот. Здесь и правда было легче и спокойнее, чем по ту сторону. Я так давно не улыбалась, что заболели щеки. Внезапно по левой руке пробежали мурашки и тут же перешли в зуд. Я опустилась на мох и помассировала руку. Лев сел рядом и внимательно глядел на меня.

«Вот что бывает, когда гладишь дворовых кошек», – назидательно сообщила тетушка.

Зуд исходил от плеча, от татуировки. Я приподняла рукав футболки, и оттуда выскочила птица. На коже остался только рисунок пшеничного колоска.

Птица была растрепанная и тоже не совсем понимала, что произошло. Она покружила у меня над головой, а потом села льву на макушку.

– Стой! – крикнула я.

Но лев никак не отреагировал на птичку, только зевнул, как будто его ничуть не волновало, что кто-то сидит у него на голове.

– Вот еще новости, – в отчаянии сказала я. – И что мне с вами делать?

Я представила, как из тумана выходит колдун, а тут сижу я, в одной футболке и трусах, рядом мурлычет лев, его лев, вокруг скачет серая птичка с полосатым хвостом. Вся легкость сразу куда-то улетучилась, а сердце стучало так, что я вздрагивала всем телом под его гулкие удары.

Лев почувствовал, что со мной что-то не то и лизнул мою щеку теплым шершавым языком. Птица бегала туда-сюда по каменным плитам, которые когда-то были дорогой, и возбужденно махала хвостом. Не так уж она и похожа на воробья, у нее ноги длиннее.

– Эй, – тихо позвала я птицу, – нам бы надо домой, пока хозяин не вернулся.

И сама сразу же поморщилась от слова «хозяин». Я имела в виду, хозяин львов и дома, но получилось так, как будто я говорю и про себя. Лев сочувственно потерся головой о мою руку, а я обняла его. Шерсть пахла мхом.

– Мы с тобой еще сегодня увидимся, – шепнула я ему, – ведь мне все это отмывать.

Птица наклонила голову, как будто ожидая от меня первого шага.

Тут обнаружилась проблема. Окно располагалось достаточно высоко, а камни, хоть и были старыми, стояли плотно, без малейшего намека на выступы, по которым я могла бы забраться наверх. Спрыгнуть было гораздо легче! Я подергала занавеску, но она казалась непрочной.

Я посмотрела вокруг, но не увидела дверь, через которую вышел колдун, затем в отчаянии обернулась – не идет ли он из тумана? Но его пока не было. Лев уже занял свое место на пьедестале и не глядел на меня. Я обратилась к птице:

– И как нам попасть обратно домой?

Птица встрепенулась, как будто получила задание, оттолкнулась от земли и полетела. Я кинулась за ней, но далеко бежать не пришлось. Птичка сидела на ступенях перед приоткрытой дверью, которая была не видна от окна, как в настоящем мире, а находилась за ним. Наверное, окна и двери как-то соединены с другими окнами и дверьми в тени мира и могут быть расположены иначе. Но времени обдумывать эту мысль не было, я проскользнула в щель, стараясь не задеть дверь, чтобы она была в том положении, в котором ее оставил колдун.

Я оказалась в коридоре дома. В приоткрытую дверь был виден сад, освещенный первыми лучами солнца. Птица сидела на колоске пшеницы на моем плече, будто и не бегала только что по развалинам. Я вернулась в свою комнату и заснула, как только голова коснулась подушки.

Утро сразу не задалось. Лил дождь, и комариный звон едва перекрывал его. Я собралась, надела балетки, которые не страшно было намочить, и тут вспомнила – кеды! Они так и висели на веранде, теперь уже насквозь мокрые. Я вылила из них воду и повесила в кладовку, надеясь, что не разойдутся швы. Зонтов в доме не было, значит, существовало какое-то заклинание или записка, но не махать же всеми подряд бумажками из коробочки!