Птичий глаз

— Если победишь, попросишь меня свалить? — Щегол прищурился и передразнил слова Сороки. — Я же чужой.

— Кто знает, — Сорока задела Щегла за плечо и рванула с места. — До Гнезда бежим!

Щегол тут же бросился бежать за ней. Бегал он действительно быстрее, только вот ему ничего было не нужно от Сороки, а интерес, что же попросит она, разгорался только сильнее. Щегол бежал прямиком за Сорокой, не позволяя себе обогнать ее. И когда она рукой дотронулась до деревянного домика, то довольно воскликнула.

— Я победила!

— Еще бы, — Щегол смахнул со лба прядь волос. — И чего ты хочешь?

— Придет время, и узнаешь, — она взошла на крыльцо и оперлась на входную дверь. — А может, и не узнаешь.

Сорока вошла в дом, хлопнув ей прямо перед носом Щегла. Он еще немного постоял на улице, а потом тоже вошел в дом. В гостиной уже накрыли стол всякими закусками, а Глухарь достал гитару, чтобы сыграть пару песен. Мелодия была спокойная, печальная и такая успокаивающая, что Щеглу показалось, что он готов уснуть прямо на диване. Сорока взяла с кухни бутерброд и ходила по комнате с ним в руках, покачивая бедрами в такт музыке. Впервые за все время Ласточка сидела не напротив, а рядом с Соколом. Они улыбались, говорили друг с другом и, кажется, были счастливы. Плюша сидела рядом с Глухарем и подвывала ему, будто пела вместо слов песни какую-то свою. Выла она, скуля, и от этого становилось только грустнее, хоть и повода не было. За окном уже наступила ночь, и не было видно ничего, кроме отражения самой гостиной. Свет от тусклой лампочки отражался в стекле и скрывал собой внешний мир. Внутри Гнезда образовался своя реальность, тихая, уютная, со своими драмами и победами. Можно было лишь мельком взглянуть со стороны зрителем. Птицы сами себе выступали героями и злодеями, сами по себе, обособленным кланом строили внутри Гнезда то, что нельзя заметить со стороны.

Щеглу стало все чаще казаться, что это просто сон, просто сценарий, следуя которому он перерождается из обычного человека в героя романа, от которого ждут намного больше, чем просто жить. На большее Щегол был не способен. Выжимая из себя все, он включается в жизнь Птиц, словно здесь единственная реальность, которая имеет для него значение. Словно жизни вне Гнезда не существует. Словно это вовсе не жизнь, а параллельная вселенная, где ему суждено выживать и совершать немыслимое. Будто это игра, завершив которую, ты снова окажешься в теплой квартире, окруженный родителями. Будто если с тобой что-то случится, то будет возможно вернуться к предыдущему сохранению и выбрать другой исход. Если бы все было так просто и легко, то Щегол бы выбрал сохраниться сейчас, потому что дальше явно ждет какая-нибудь перипетия, и шансов сохранить все это останется все меньше.

— Что-то происходит, — Чиж бегом спустился со второго этажа.

— В чем дело? — Сокол повернул голову в его сторону.

— Мне прислали фото. И сообщение, — Чиж был бледный, как смерть, и голос его дрожал так сильно, что Щеглу становилось не по себе.

— Что прислали?

— Наше Гнездо. Со стороны, — Чиж запустил дрожащие пальцы в волосы. — «Попала птичка в клетку». Вот что написали, — Чиж протер лицо руками, а потом замер. — Где Сизый?

Все начали переглядываться между собой, словно желали найти Сизого среди присутствующих. Только сейчас Щегол понял, что он так и не вернулся в Гнездо после того, как они с Сорокой убежали. Сизого нет. Он не вернулся. Щегол надеялся, что сейчас, с минуты на минуту, он войдет в дом и скажет что-то настолько нелепое и глупое, что все рассмеются. Но ничего не происходило, а Птицы все сильнее начинали тревожиться. Сокол подскочил с места и, схватив со столика пистолет, накинул на себя куртку.

— Выходим прочесывать лес от Гнезда до трассы, — он еще раз посмотрел на Птиц. — Держимся хотя бы по двое.

Хоть и вооружившись фонариками и будучи на связи через мобильник, было до ужаса страшно находиться даже на своей территории, когда кто-то снова следит за каждым действием из тени. Оборачиваясь на каждый шорох, Щегол шел по тропинкам, где он бегал по вечерам. Повсюду было так пусто и тихо, что весь вечер еще больше походил на сон. Сон, в котором земля меняется местами с небом и все происходит наоборот. Не Сизый рыскает по лесу со Щеглом в поисках пропавшего ребенка, а Щегол, словно пропавший ребенок, ищет по всему лесу Сизого.

— Подходим с Ласточкой к автобусной остановке, — послышался в трубке у Щегла голос Сокола. — Пока все чисто.

На плечо легла чья-то рука, и Щегол резко обернулся. Сорока стояла позади него, светя фонариком чуть ли прямо не в глаза. Она поежилась от холода и поджала губы, не произнося ни слова. Щегол кивнул ей так же молча, чтобы не занимать телефон лишними фразами, не относящимися к делу.

— Все чист…, — голос Сокола оборвался, а затем послышалась Ласточка. — О господи…