Птичий глаз

Баба Зина все еще стояла в проходе, держась за сердце. Сизый бы отвесил Щеглу подзатыльник за такой визит. Он не раз говорил, что не стоит беспокоить старушку без повода и уж тем более сбрасывать на нее проблемы Птиц. А тут Щегол заявляется и вываливает на нее, что парня, которого она считала за внука родного, вчера убили.

— Как же так то… — старушка огляделась по сторонам. — Он же совсем малехонько пожил. Господи, что ж за мошенники да мерзавцы живут. Как по земле ходят. Как им еще и спится спокойно.

— Мы их найдем. Найдем, и они за все заплатят, — впервые за все время Щегол почувствовал это жгучее желание взять пистолет не ради тренировки, а чтобы приставить его к чужой голове.

— Бог всех рассудит, а ты на себя грех не бери, — баба Зина налила чай Щеглу. — Не уподобляйся тем, с кем борешься. Иначе потом уже стороны не разобрать, — она положила руку на плечо Щегла. — Не успеешь оглянуться, а сам уже стал злодеем в чьей-то истории. Поддаться эмоциям и превратиться в чудовище, что только и делает, что желает отомстить каждому второму то запросто. А вот оставаться человеком и жить дальше, без злости, а с верой в неизбежность хорошего конца, уже тяжко.

— И что же, оставить это все на самотек? Так ведь нельзя. Нельзя оставить убийство безнаказанным.

— Каждый получит то, что ему положено. А поколь в тебе еще осталось что-то от человека, постарайся это сохранить. Это нынче ценно очень.

— Я постараюсь, правда, постараюсь.

Баба Зина села напротив Щегла и подперла щеку рукой, глядя в окно. За окном все еще барабанили капли дождя, и было видно, как пузырятся лужи. Глухарь всегда говорил, что в таком случае дождь будет лить еще долго. Неужели это все никогда не закончится?

— Однажды мы все там окажемся. Я все жду, когда с мужем снова свижусь, а теперь еще и внучек на небе ждать будет, — она слабо улыбнулась. — Так и помирать не страшно.

— Рано вам еще помирать, — Щегол отпил горячего чая. — Когда все закончится, я к вам с тортиком приду, да победу отмечать будем.

— Еще как отметим, — она засмеялась. — Ты только дрова колоть научись, да и банки больше мне не бей, а то во что мне огурцы катать.

— Договорились, — горячее что-то разлилось внутри и стало спокойнее, стало не так страшно.

Хотелось остаться тут подольше, забыться и раствориться в горячем чае, что согревал каждую клеточку тела. Щегол мог бы, наверное, даже смириться с диким желанием поспать и уснуть здесь, прямо за столом, потому что дом бабы Зины казался безопасным, теплым, уютным, родным. Поговорив с ней, стало легче смириться с потерей друга и развеять туман, что так мешал увидеть дальнейший путь. Теперь же все казалось более менее ясно. Раздался звонок телефона, и Щегол подскочил на месте от неожиданности. Звонил Сокол.

— Ты где? — послышалось в трубке.

— На Восточном. У бабы Зины, — Щегол уже ожидал раздраженную тираду о том, что он так пропал, никого не предупредив.

— Хорошо, — Сокол вздохнул. — Через три минуты подъеду. Выходи. Поедем навестить Бульбу.

— Понял, — Щегол повесил трубку и прикрыл глаза, напоминая себе о том, что все только начинается.

* * *

Сокол доехал быстрее, чем Щегол рассчитывал, словно был уже по пути на Восточный, когда позвонил. Он не сказал ни слова, когда Щегол сел в машину и лишь оценивающе на него посмотрел. Наверное, не следовало даже спрашивать, чтобы узнать о том, зачем он поехал сюда. Все было понятно без слов, каждый справлялся с горем, как мог, и Щеглу потребовалась помощь независимого человека. Чижу требовался алкоголь, Соколу — оружие и тишина леса, Ласточке — бег и ветер в ушах, Глухарю — Плюша и пение птиц. А Сороке? что требовалось Сороке, Щегол не знал. Ведь так и не видел ее со вчерашнего вечера. Захотелось спросить у Сокола и узнать, как там она, но поперек горла будто встала рыбья кость, и Щегол не смог вымолвить из себя ни слова. Маленькие домики вскоре сменились серыми пятиэтажками и вот уже «Буханка» оказалась на знакомой улице, где живет Бульба. Еще вчера Щегол хотел сразу же поехать к Бульбе и выместить на нем всю злость за Сизого. Но теперь почему-то на место злости пришла лишь немая усталость и привычное бессилие. Сокол остановил машину и вручил Щеглу пистолет.

— Зачем? — Щегол непонимающе взглянул на Сокола. — Обычно мы его так и не пускаем в ход.

— Я не знаю, к чему готовиться, — Сокол нахмурился. — Пусть лучше будет у тебя, так ты сможешь защитить себя в случае чего. За углом может скрываться что угодно, так что будь начеку всегда.