Птичий короб

Глаза у него открыты, но смотрят в никуда. Серые, точно остекленевшие, они потеряли блеск много лет назад. Густые, давно не стриженные каштановые волосы не скрывают глубокий бледный шрам у левого глаза. Рик осторожно касается его, словно почувствовав взгляд Мэлори. У него посох – грубый, сделанный из узловатого сука.

– Рик, ты слепой, – говорит Мэлори, прижимая к себе детей.

Рик кивает.

– Да, Мэлори. У нас тут много слепых. Зато Констанс видит отлично. Успехи у нас колоссальные.

Мэлори не спеша оглядывается по сторонам. На рукописных баннерах отчеты о развитии поселения, на флаерах расписания медосмотров, графики текущих земледельческих работ, очищения воды, других занятий.

Взгляд падает на медные буквы на кирпичной арке.

«ШКОЛА ДЛЯ СЛЕПЫХ ИМЕНИ ДЖЕЙН ТАКЕР»

– Тот мужчина… – Рик делает паузу. – Тот, который оставил нам сообщение, с вами не приехал?

Мэлори чувствует, как подскакивает пульс, и с трудом сглатывает.

– Мэлори? – встревоженно окликает ее Рик.

– Нет, Рик, он с ними не приехал, – шепчет Констанс, коснувшись его плеча.

Мэлори отступает к двери, по-прежнему прижимая к себе детей.

– Он погиб, – холодно отвечает Мэлори, высматривая в коридоре других обитателей. Она не доверяет местным. Пока не доверяет.

Рик стучит посохом, приближается к Мэлори, тянется к ней.

– Мэлори, за эти годы мы связались со многими, хотя, возможно, их меньше, чем ты думаешь. Кто знает, сколько осталось живых? И сколько из них в твердом рассудке? Ты – единственная, кого мы ждали на реке. Естественно, сплавиться могли и другие, но после долгих размышлений мы решили, что голос Тома не только объявит тебе о прибытии, но и сообщит другим странникам, заблокированным шлюзом, что рядом цивилизация. Знай я, что Тома нет в живых, настоял бы на другом варианте. Прости меня, пожалуйста!

Мэлори присматривается к Рику. В его голосе звучит не просто надежда, а оптимизм. Такого она давным-давно не слышала. Зато на лице отпечаток стресса и усталости от жизни в новом мире. Четыре с лишним года назад так выглядели соседи Мэлори.

Рик и Констанс объясняют, как живет убежище. На полях выращивают картофель и тыкву, летом собирают ягоды, дождевую воду очищают. Мэлори слушает и вдруг видит за спиной Рика чью-то тень.

Из комнаты появляется стайка девушек в простых голубых платьях. Они стучат тростями по полу и машут руками перед собой. Девушки проворно огибают Мэлори, а у той стынет кровь от одного взгляда на зияющие пустотой глазницы. Голова кружится, подступает дурнота.

Вместо глаз у девушек огромные темные шрамы. Мэлори еще крепче цепляется за детей, а те льнут ей к ногам.

Констанс тянется к ней, но Мэлори проворно отступает, судорожно разыскивая на полу повязку, и увлекает детей за собой.

– Она их видела, – говорит Констанс Рику.

Тот кивает.

– Не подходите к нам! – умоляет Мэлори. – Не приближайтесь к нам! Не трогайте нас! Да что же тут творится?!

Констанс оглядывается на девушек. Те уже в конце коридора. Тишину фойе теперь нарушают лишь тяжелое дыхание Мэлори и ее негромкие всхлипы.

– Мэлори, так мы решали проблемы раньше, – начинает Рик. – Иначе не получалось. Когда заселились сюда, мы голодали, словно брошенные среди врагов на чужбине. Нынешних бытовых удобств у нас не было, а есть хотелось. Мы охотились. Безопасности на нынешнем уровне тоже не было. Однажды вечером, когда наш отряд отправился на охоту, сюда пробралась тварь. Мы многих потеряли. Молодая мать, секундой раньше вполне вменяемая, в приступе гнева убила четверых детей. Потом мы несколько месяцев приходили в себя и отстраивали убежище. Мы поклялись больше не рисковать. Ради блага всех местных жителей.

Мэлори смотрит на Констанс: у той нет шрамов.

– У нас не осталось выбора, Мэлори, – продолжает Рик. – Мы ослепляли себя чем попало – вилками, ножами, собственными пальцами. Слепота казалась панацеей. Но этого больше не повторится. Мы отказались от подобных мер. Примерно через год мы достаточно укрепили убежище и теперь можем облегчить свое страшное бремя. Система безопасности пока сбоев не давала.

Мэлори вспоминает видеоролик Джорджа. Вспоминает, как сама едва не ослепила детей, не представляя, как еще их защитить.

«Констанс видит. Она не слепая. Наберись ты храбрости четыре года назад, кто знает, что стало бы с тобой. Кто знает, что стало бы с детьми».

Рик опирается на плечо Констанс.

– Ты поняла бы, если бы жила здесь, с нами.

Мэлори страшно, но она понимает. Отчаянию вопреки она хочет верить этим людям. Хочет верить, что привезла детей в место лучше прежнего.