Птичий суд

Я медленно кивнула. В груди болело, было трудно дышать. Это было хуже, чем я думала. Вина, которую он чувствовал за тот случай. Так будет всегда. Всегда. Он никогда не освободится от нее. Я не смела посмотреть на него. Если бы только тот день мог исчезнуть. Может, я и спасла его от того, чтобы сесть в лодку и покончить с собой посреди фьорда, но я никогда не смогу спасти его от того горя, из-за которого он пришел к этой мысли. Это будет навечно. Я снова взялась за весла.

– Не думай об этом.

– Хорошо.

Я так явственно представляла теперь все, здесь, в этой лодке, смотря на темное море перед нами, как все это произошло. Как она поскользнулась, упала, как он искал ее, выныривая снова и снова, и как с каждым разом было все меньше надежды.

Он сидел на банке, широко расставив ноги, повернув голову к фьорду. Солнце светило в спину, лицо в морщинах. Я спасла его. Но я не ощущала это так. Наверное, и он тоже так не думал. Если кто-то кого-то и спас, так это он меня, вывесив свое странное объявление о приеме на работу, вытянув меня из всего.

– Все дело в Нанне. После нее это было уже невозможно. Я не мог сделать ничего, что причинило бы тебе боль.

– Ты так считаешь?

– Да.

Мой взгляд скользнул по воде, мы уже были почти на середине фьорда. До земли уже очень далеко, дом виднелся крохотной точкой. Небо переливалось светло-желтым и голубым. Фьорд так невообразимо и сверкающе красив. Он никогда не видел, как я плаваю. И тут меня осенило. Он не знал, что я умею плавать. Но я знала, что он интересовался этим. Если я дам ему спасти себя здесь, во фьорде, спасти свою жизнь, если я только смогу быть беспомощной… Тогда все изменится. Тогда он освободится.

– В ответ на твое признание… – начала я.

Он повернулся ко мне.

– На то, что ты рассказал.

– Да?

– У меня тоже есть кое-что, – прошептала я. – В чем я должна признаться. Чтобы мы смогли начать все с чистого листа.

Он еле заметно нахмурился.

– Это не так важно. Но я все же хочу рас-сказать.

Тихий, освещенный утренним светом фьорд. Я вдруг поняла, что это намного важнее, чем я думала раньше.

– Мне следовало бы рассказать тебе это еще давно, но мне просто не приходило в голову.

– Да-да?

По его голосу я поняла, что он напуган.

– Помню, однажды ты спросил меня об этом. И я солгала, не знаю толком и зачем.

Он задержал дыхание. Я вынула весла из воды, оставив их в уключинах.

– Дело в том, что… просто…

«Боже, Аллис», – подумала я.

– Что еще не разрешены формальности.

Он ничего не сказал. Я вспомнила, что он рассказал мне про Нур ночью. Как он заболел. Я перевела дух.

– Дело в том, что формально я была еще замужем, когда приехала сюда.

Я тут же опустила глаза.

– И соответственно… Я все еще замужем.

Он молчал. Я ждала его реакции.

– Но это неважно.

От него не было ответа. Мы слегка качались по фьорду.

– Всю свою жизнь я была слишком медлительна в том, что касается разрешения практических вопросов, – сказала я и услышала, как пусто это прозвучало.

– Но причина, почему я все еще этого не сделала, просто-напросто в том, что это все абсолютно не имеет для меня никакого значения. После того как я встретила тебя.

Сердце билось сильнее, чем я предполагала.

– Будь так добр, скажи что-нибудь.

Я подняла глаза, он сидел неподвижно, смотрел мимо меня.

– Сигурд?

Очерченные скулы, темные глаза, впалые щеки, в нем было что-то брутальное.

– Сигурд?

Я помахала рукой.

– Ты можешь что-нибудь сказать?

Я хотела было протянуть руку к его колену, но не решилась.

– Я понимаю, что недооценивала значимость этого. Прости меня за это.

Я посмотрела на него.

– Но пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.

Он не изменил выражения лица. Даже не моргнул. Просто спокойно дышал и смотрел перед собой.

– Сигурд?

– Еще одна.

– Что ты сказал?

Он посмотрел мне в глаза.

– Ты еще одна.

– Что значит «еще одна»?

– Еще одна, – сказал он на вдохе. Его рот растянулся в слабой улыбке.

– Что ты имеешь в виду?

Он медленно покачал головой. От утреннего ветра у меня мурашки пошли по коже. Больше он ничего не говорил. Я ждала. В глубине души я и правда думала, что это не играет никакой роли. И не могла понять, почему он думал иначе.

– Скажи, что ты думаешь.

Он молчал, смотря на фьорд.

– Что я неверная? – спросила я.

Резким движением он повернулся.

– Да.

Его глаза почернели.

– По отношению к тебе?

– К нему.

– Но какое это имеет значение?

– Я не могу тебе доверять.

– Неправда! Ты можешь!

– Нет.

Он помотал головой.

– Можешь. Всегда.

Он не отводил глаз. Мне хотелось ударить его, чтобы он понял, что я серьезно. Он сверлил меня взглядом, его глаза будто светились.

– Верь мне, – прошептала я.

Я посмотрела на него умоляюще.

– Никто не помешает нам. Никто не разрушит то, что у нас есть.

– Никто. Никого кроме нас нет, Аллис. Ты винишь других.

– Я, – сказала я, – я не разрушу. Обещаю.

Вдруг он схватил меня за волосы на затылке.

– Ты всем это обещаешь, – прошипел он, стиснув зубы.

– Нет, – отшатнулась я. – Больше нет.

От его хватки было больно, он взялся еще крепче.

– Что я могу сказать? – прошептала я.

Он не ответил.

– Что я могу сделать?