Птичка для принца

Прогулка в тени шпалер успокоила расшатанные нервы, и мысли потекли по другому руслу. Семья. Дети. Поддержка и опора. Когда-то отец и мама были друг для друга всем, а теперь он живет в монастыре и не желает возвращаться. С кем она, Иржина сможет выстроить такие же доверительные и теплые отношения? Кому доверит себя не только здоровую и богатую, но и бедную, и больную?

Дон Альфредо с удовольствием будет ее опекать. Ей предоставят ленты и нитки, собак и детей, мягко отодвинув ото всех «мужских» дел. Будь Иржина тепличным цветочком, или настрадавшейся, измученной жизнью вдовой – это ее бы только радовало, но ей не хотелось отдавать свою жизнь в чужие руки. Пусть даже эти руки желают ей добра. Очень уж легко перепутать тесное объятие с удушающим захватом!

Дон Диего охотно предоставит жене свободу. Уедет в столицу, кутить и развлекаться. Неплохо для женщины жаждущей свободы, но… на него нельзя будет положиться, а вот ей придется стать для легкомысленного повесы надежным тылом. Принимать израненного и обнищавшего, вдыхать новые силы и отпускать к новым приключениям, пока однажды его не привезут домой на траурных дрогах.

Дон Амедео тут пожалуй лучший вариант из всех. Он будет рядом, изредка отлучаясь в столицу. Жизнь с ним будет спокойной, без блеска и плеска. В ней наверное будет юмор, и нежное внимание, без страсти. Этакая тихая семейная гавань, постепенно превращающаяся в болото. Неплохой пластырь, для раненного сердца, но что если дон Амедео встретит ту, что сумеет зажечь в нем огонь? Иржина точно знала, что не будет держать увлеченного мужчину рядом, но дети? Как быть с ними? К тому же этот дон желает, чтобы наследницей стала именно его дочь. Рискованно заводить отношения с тем, кто не желает быть честным.

Дон Каприцио отдельная грустная песня. Вот уж кому она бы точно не доверила ни себя, ни свой дом, ни детей.

Грустные размышления прервала камеристка:

– Донья, ваш гость спрашивает позволения увидеться с вами!

– Кто именно? – уточнила Иржина, предполагая, что кто-то из донов пожелал вернуться в столицу.

– Дон Рикардо.

Неожиданная идея пришла девушке в голову.

– Передайте дону Рикардо, что буду рада принять его после сиесты в большой гостиной. А пока попросите сестру Грицину прийти в мою спальню! – с этими словами Иржина развернулась, и довольно энергично двинулась в свои комнаты.

Задумка ее пока не оформилась, поэтому и нужна была сестра Грицина, как самый строгий критик. Монахиня пришла быстро. Убедилась, что с девушкой все в порядке, присела в кресло и улыбнулась, словно бабушка избалованной внучке:

– Излагайте, мисс, что это вы задумали?

Иржина не удержалась – расплылась в улыбке, села на скамеечку, прижалась к коленям сестры, чувствуя знакомые ароматы лаванды и лимона.

– Хочу узнать, что ему нужно, – сказала она.

– Так просто?

– Нет конечно, – тут девушка вздохнула, – мне нужно проверить, что чувствую я. Разлука и мечты плохие советчики. В моей памяти он прекрасный принц, но смогу ли я увидеть в нем человека?

– Очень разумные слова, дорогая, – сестра Грицина перевела чуть выцветшие голубые глаза на окно, и добавила: – нужна помощь?

– Просто совет… Как одеться, чтобы не было видно живот?

Глава 49

Ожиданию конец! Она вернулась! Ричард видел из окна гостевых покоев, как у крыльца засуетились слуги, зажигая факелы и фонари. Вскоре на круге остановился экипаж. Четыре всадника спешились, один, самый старший помог Иржине спуститься на дорожку, потом все вместе вошли в дом.

Бежать навстречу уставшей от долгой дороги женщине было неразумно, и принц вцепился пальцами в каменный подоконник, сдерживая свое делание увидеть ее близко-близко, ощутить аромат волос, услышать взволнованное дыхание и тихие стоны…

Выругавшись, он бросился в купальню – поливать голову ледяной водой, а после почти до рассвета сидел в кресле у окна, пытаясь представить, что делает его птичка. Коварная память подкидывала не только картинки выходящей из воды нимфы, но и шелест шелка, дробь капель, падающих на каменный пол, скрип полотна, окутывающего волосы…

Уснуть удалось, когда в саду запели птицы, поэтому гость проспал завтрак, и встал с постели только тогда, когда жара начала докучать даже в помещении. Сдержанный лакей подал ему воду для умывания, принес поднос с холодным напитком и бутербродами, а после сообщил, что хозяйка вернулась.

– Я бы хотел увидеть донью Иржину в самое ближайшее время, – нейтрально произнес Ричард, не желая признаваться даже себе в том, что сердце его застучало, как бешеное.

– Я передам вашу просьбу благородной донье, – ровно сказал слуга, исчезая за дверью.

Ричард отодвинул поднос – аппетит пропал, и подошел к окну. Он провел в этом доме несколько дней. Бродил по саду, прислушивался к разговорам слуг. Выезжал верхом, изучая ближайшие ручьи и рощи, заходил в деревенские трактиры, выпить кружку вина, смешанного с ягодным соком, и всюду слышал: «хозяйка вернется, сразу строить начнем!» «Как донья герцогиня приедет, так сразу и свадьбу»! Он уяснил, что Иржина для этой долины то же самое, что он для своего «Морского коршуна».