Птичка для принца

Тоскливые мысли о море и кораблях развеял давешний слуга. Он вернулся и чинно доложил:

– Донья примет вас после сиесты в большой гостиной.

Мир сразу взорвался красками, цветом, вкусом, запахом! Пришлось задержать дыхание, чтобы сохранить лицо. А едва слуга удалился, принц вдруг понял, что не знает, чего ждать от Иржины. Он знал ее как знаменитую певицу, заботливую мать и нежную любовницу, при всем этом она всегда держалась в рамках отношений, «женщины из низов» и высокопоставленного покровителя. Только раз позволила эмоциям выплеснуться, разнеся ресторан.

Приняла ли она вместе с титулом правила жизни гишпанских дам? Стала ли сухой и чопорной, как те доньи, что прибывали ко двору Андарры с послами? Или эта благодатная земля заставила прежде сдержанную женщину отбросить условности? Четыре любезных кавалера…

Дернув головой, Ричард вынужден был вновь облить голову водой, а потом звонком вызвал камердинера, чтобы переменить костюм. Как бы не приняла его герцогиня Мондилье, он должен появиться перед ней с достоинством.

Слуга явился незамедлительно. Подал чистое белье, тонкий шелковый камзол – слишком жарко для бархата и замши, помог уложить волосы, стянув их бархатной лентой. Ричард давно привык одеваться сам, но сегодня ему нужна была компания, чтобы не сорваться.

Когда он уже собирался выйти из комнаты, в дверь постучали. Взмыленный верховой отдал честь, а потом ухнул на пол увесистый сундучок:

– Груз доставлен, Ваше Высочество!

– Вольно, капитан, – Ричард бросил взгляд на массивную укладку, и оценил пятерку крепких матросов, стоящих за спиной посыльного. – Спуститесь в кухню, отдохните, завтра я передам с вами пакет для Его Величества!

Щелкнув каблуками, гонец удалился, а принц бросил взгляд на сундучок, открыл его, снимая печати с королевским профилем, изучил содержимое, а потом снова запечатал, уже своей печатью и убрал под кровать. Нужно поторопиться.

Большая гостиная оказалась роскошным залом с высоким потолком сложной формы. Каменный мозаичный пол, темные занавеси, создающие прохладу и полумрак, высокое кресло, напоминающее трон. Ричард оценил его лиловые бархатные подушки и поморщился – неужели Иржина решила его упрекнуть? Показать свою гордость? Или?

Боковая дверь почти неслышно открылась, прошуршали шелковые юбки. Она вошла. Строгое черное платье с белоснежным воротничком делало ее старше и строже. Лицо выглядело бледным, а черная мантилья, накинутая поверх темных волос, делала облик певицы слегка театральным.

Ричард напрягся, однако девушка спокойно подошла к паре одинаковых кресел в эркере, присела и пригласила:

– Присаживайтесь, Ваше Высочество, вы желали со мной поговорить.

Он шагнул вперед, слегка деревянной походкой, опустился на краешек кресла, поправив парадный кортик, и всмотрелся в такие знакомые темные глаза. Иржина не сводила с него взгляда, но выражение ее лица было скорее задумчивым.

– Да, Ваша Светлость… Донья Иржина, я поехал за вами в Мондан, но не успел! К счастью сестры не отказали мне в любезности, позволили сопровождать их, и вот я здесь.

– Вы здесь, – эхом повторила Иржина, и тут же сменила интонацию: – для чего вы здесь, Ваше Высочество?

Что-то было в ее голосе такое… горечь? Боль? Разочарование? Мужчина катнул желваки, сдерживая желание упасть на колени, уткнуться лицом в ее живот, и рассказать, как скучал. Как сходил с ума без ее голоса, запаха, без ее нежности, и стыдливости.

– Я приехал, чтобы просить вас стать моей женой! – выпалил он, наконец, и уставился в грустные глаза.

– Ваша политическая невеста вам отказала? – ровно уточнила девушка, – или вездесущий лорд Шератон счел союз с Гишпанией более выгодным?

– Иржина…

– Не стоит вспоминать наше давнее знакомство, – строго сказала Иржина, запрещая называть себя по имени.

– Донья Мондилье… принц горько усмехнулся, – я не знал о вашем гишпанском титуле. Я спешил в Мондан, с кольцом в кармане, потому что понял, что моя жизнь без вас пуста.

Взгляд Иржины снова поменялся, она выпрямилась еще сильнее, и мягко спросила:

– А что хорошего вы принесли в мою жизнь, Ваше Высочество?

И вот тут Ричард запнулся. Деньги? Они у примы королевского тетра и так были! Та сумма, которую лорд Шератон перевел Иржине в качестве аванса до сих пор лежит на ее Андаррском счету. Украшения? Она оставила их в особняке. Новый гардероб? Мелочи, так же оставленные в его доме. Ни статуса, ни уважения, ни ярких чувств он не сумел ей подарить, а теперь, наверное, поздно?

Осознав это, принц потупился, стиснул перчатки, и тут же расслабил руки:

– Я не принес в твою жизнь ничего хорошего, Иржина, но я могу принести в нее кое-что, от чего ты не сможешь отказаться…

– Что же это? – равнодушно спросила она. – У меня есть титул, земли, казна, уважение моих людей. Я даже могу организовать театр, и петь в нем для собственного удовольствия! – припечатала она, все еще скорбя о своей потере.

– Любовь, – выдохнул принц, – семью, детей!

Он заметил, как дрогнули ее ресницы, и понял, что попал в точку. Однако девушка не собиралась сдаваться так просто: