Птичка для сталкера

– Да о чём вообще речь сейчас, Назар? Или как тебя там - Разан, да? Ты, твой отец… весь тот кошмар! Почему ты не сказал мне там в комнате? Почему заставил проходить через такой страх? Хотя, тебе не впервой пугать меня, да.

Мне действительно страшно. Было, когда он преследовал меня, да, но потом всё изменилось. А сейчас всё было ещё и очень, очень сложно.

– Посмотри на меня, Надя, - требует он, встряхивая мягко мои запястья. - Внимательно посмотри.

Я не понимаю, к чему его требования. Я хотела его увидеть - я увидела. Но, признаться, лучше бы он и дальше скрывал лицо под капюшоном.

– Ну же, - снова требует.

Я поднимаю глаза на его лицо и вижу того парня, что так сильно испугал меня. Его взгляд… это было не притворство. Он был диким и страшным, такой точно бы причинил мне боль и насладился этим по полной.

Но…

– Ожог… - шепчу с сомнением.

Кажется, будто память подводит меня. Я была уверена, что пятно было слева и меньше, а оно разлилось по правой скуле, зацепило лоб над бровью, спускается полосой вдоль уха и на шею под ворот толстовки. Не такое яркое, как мне казалось, менее выраженное, хотя по площади больше.

– Умница, - говорит он негромко, глядя мне в глаза, а я понимаю, что слышу привычный запах с нотками чёрной смородины, которого не чувствовала в комнате в том доме. - Имя я тебе назвал своё - меня зовут Назар. Просто моему отцу показалось забавным назвать сыновей-близнецов зеркальными именами. Такими мы по жизни и пошли - противоположностями. Странно да, для близнецов-то?

Я замираю, внимательно вглядываясь в его глаза. Ещё раз лихорадочно прогоняю в голове воспоминания того вечера и встречу с Разаном в его комнате.

Ожог точно был на другой стороне. Волосы у Назара чуть длиннее - можно остричь, но точно нельзя за две недели отрастить. Взгляд… другой. А ещё не было запаха чёрной смородины. Если его одежда так пахнет, где-то бы в комнате я поймала.

– Пойдём со мной, Надя, я всё тебе расскажу.

Насторожённость пульсирует, но я чувствую, как всё моё нутро стремится к нему, тянется пойти и всё узнать. Но мне страшно.

– Меня ждёт подруга, - говорю, ощущая, как досада сквозит в голосе.

– Буду ждать в парке за торговым центром через час.

Назар жмёт кнопку, лифт открывается, и он, набросив капюшон, быстро выходит, оставляя меня одну почти в шоковом состоянии.

Я приваливаюсь затылком к стеклянной стенке лифта и прикрываю глаза. Игнорирую несколько сигналов телефона, прежде чем собраться и ответить Ольге.

– Надюш, я тебя жду на первом у ювелирного. Быстро я, да? - подруга хихикает, а я делаю глубокий вдох и медленный выдох, чтобы ответить ей как можно ровнее.

– Сейчас буду.

Мы встречаемся с Олей и идём по магазинам. Но я совершенно не могу сконцентрироваться ни на её рассказе о новеньком на потоке, который перевёлся из Питера в наш универ, ни на её выборе кофточки.

– Голубая или зелёная? - Оля после примерки обеих держит в руках одежду, пытаясь выбрать.

– Обе идут тебе.

Я отвечаю универсально, потому что сейчас даже вспомнить не могу, как они на ней смотрелись десять минут назад. Мой мозг занят - он считает минуты до истечения часа.

– Оль, ты извини, мне надо срочно бежать.

– Ладно… - протягивает она, когда я, чмокнув её в щёку, торопливо ухожу.

Я не могу ей всего рассказать. Да и не хочу пока. Она понимает, что со мной что-то происходит, но в душу не лезет, знает, что я очень закрытая, и так мне комфортно. Наверное, поэтому я и ценю её как подругу. Единственную и понимающую.

Выхожу из торгового центра и иду в сторону парка. Чувствую, как пальцы покалывает от волнения и желания увидеть его ещё раз. Услышать, что скажет, поверить и больше не сомневаться.

В парке людей почти нет. В самом конце аллеи на одной из лавочек я вижу Назара. Он сидит, вытянув ноги и скрестив ступни. Без капюшона и маски - открыт.

– Пришла, - встаёт, когда я подхожу ближе.

– Пришла, - киваю и застываю, не зная, что дальше говорить или делать.

Я за месяцы привыкла бояться его, а потом и испытывать желание, смешанное со страхом и чувством опасности. А сейчас я вдруг чувствую себя растерянной.

– Пройдёмся? - он кивает на пустынную аллею, а я соглашаюсь.

Мы идём и молчим. Я ловлю лёгкий аромат его парфюма, доносимый слабым ветром и понимаю, что отчаянно хочу прикоснуться. Хочу, чтобы он прикоснулся.

– Расскажи мне, - стряхиваю наваждение. - Твой брат… он плохой?

– Нет, Надя, - грустно ухмыляется Назар и начинает негромко рассказывать. - Мой брат был хорошим. Добрее меня, послушнее, способнее, но он себя почему-то недооценивал. В нашей паре близнецов кривым зеркалом был я. Это я творил нехорошие вещи, делал то, за что родители не похвалят. А он… не осуждал. Прикрывал перед родителями, страховал с учёбой.

Он рассказывает, а мне представляются братья-близнецы лет восьми-десяти. Схожие внешне и разные по характеру.