Птичка певчая

Тётя посмотрела на неё с удивлением и спросила, — ай пьёшь… что ли? Клава, глядя на неё пристально, ответила, — нет… не пью… С меня хватило того, что с Газизом выпила однажды… До сих пор не очухаюсь. Понимаешь, на тошноту тянет, как беременную бабу. Только ты не боись, не беременная я. Муж Юрий, сам лично, сделал мне аборт… А сегодня выпью и послушаю, что ты мне расскажешь о моих родителях. Моя мама не успела мне рассказать об этом, так хотя ты расскажи. А то живу сегодня я, как неприкаянная. Как былка зимою… одна в поле.

Тётя, смотря на неё, чуть наклонившись на бок, молча, достала в шкафчике внизу стола стоявшую бутылку водки и выставила её на стол. Клава посмотрела на бутылку, которая была уже немного не полная и спросила, — кто-то пил уже из неё? Указывая глазами на бутылку с водкой.

Тётя Оля, всплеснула ладонями, ахнула, — да ты что, мне не доверяешь?! Я же… я же, почти мать тебе… Клава!.. Та, быстро обняла тётю за плечи, прижала её к себе и что бы успокоить её, тихо произнесла, — причем тут ты, тётя? Я уже, как стреляная ворона, каждого куста боюсь, прости меня… сорвалось с языка. И пить… я вообще не пью… Так, захотелось почему-то мне сейчас немного выпить, здесь, дома. Чтобы потом послушать твой рассказ о моих родителях. Так сказать… расслабиться. Только помни… чистую правду говори, я уже взрослая.

Тётя Оля отпрянула от Клавы и быстро проговорила, вытирая фартуком появившиеся от обиды у неё на глазах слёзы, — … а бутылка открытая потому, что я покупала её для добавления в лекарство корове, ну… что бы она загуляла и приплод дала, да и молочко чтобы было. Вот и отлила из неё немного водочки, для смеси с лекарственным снадобьем, а остальное, оставшееся, стоит уже давно… Мужика в доме нет, я — не пью…

Ну, и как? — смотря на неё, серьёзно спросила у неё племянница.

Тётя Оля, взглянула растеряно на неё, наверно не поняла вопроса, переспросила, — что… как?

Клава, на полном серьёзе, уточнила, — ну, я к тому… корова загуляла? Есть ли приплод?.. А то может и мне придётся делать такое лекарство для себя. Вдруг понадобится. Потом, как-то с сарказмом, по отношению к себе, улыбнулась, и до конца высказала свою мысль, — загулять-то я могу и без лекарства, а вот на счет приплода и молочка, как ты говоришь… не знаю… Тут, как говорится, — бабка надвое гадала. И она, за столом, за единственной недопитой рюмкой водки, как на духу, рассказала о себе всю правду тёте Оле, от Газиза и по сегодня. Всё… Без утайки, как самой близкой ей женщине.

Выслушала её исповедь тётя Оля и как-то с печалью на своём лице, ответила, — корова-то загуляла… слава Богу. Только… смотрю сейчас я на тебя… вижу, хорошего в твоей жизни, на сегодня, у тебя мало. Как же ты дальше жить-то будешь с такими мыслями? Потом, тяжело вздохнула, провела ладонью по своему лицу, словно снимая с него невидимую паутинку горести, спросила Клаву, — …здесь будешь, или уедешь куда-то?

Клава, допила оставшуюся в рюмке водку, загадочно произнесла, — день-два побуду у тебя, а потом поеду к бабушке, в деревню Чернушку, ну, к бабушке Кате, твоей и моей матери маме. А там… видно будет. Главное для меня сегодня, что бы муж меня не нашел… А на счёт, как ты выразилась, — хорошего в моей жизни сегодня мало, то нет его у меня вовсе и на вот сколько, — она показала кончик пальца… Нет!.. Одно было у меня хорошее и любимое — это сцена и то растоптали, забрали чужие злые люди… Словно в песне блатного хита, — "… погибли молодость… талант…". И вот сижу я перед тобою тётя, красивая, телом ладная, но как пустоцвет. Не знаю… будут ли у меня, после такой жизни с Юрием, дети? Хорошо, что с Газизом последствия не было… И она тихо, молча, заплакала.

Что ты…что ты! — воскликнула тётя, обнимая её — ты ведь ещё совсем молоденькая. Двадцатый годок… У тебя ещё будет время… и муж будет и детей нарожаешь… Ты, главное не отчаивайся, не падай духом. Знаешь как у нас женщин? Всякое бывает…

Ладно, тётя Оля, — улыбаясь сквозь слёзы, ответила ей Клава, — как Бог даст. Но кажется мне почему-то, что и Бог отвернулся от меня. Тут, хотя бы с одним мужиком как-то расхлебаться… развестись. И с проявившейся в ней усталости, или после нервной разрядки от задушевной беседы, после выпитой рюмки водки, произнесла, — засиделись мы… с дороги. Устала я… Давай спать будем. Завтра дела ждут… А о моих родителях расскажешь мне на днях. Обязательно расскажешь всё. Пока вспоминай, что к чему…

*****