Птичка в клетке или Клетка с птичкой

— Ты еще собаку на меня натрави! — возмутился он, обматывая носовым платком прокушенный палец. — Чаи распиваете?! Скажи своему… ухажеру, чтобы немедленно покинул нашу квартиру!

Снисходительно улыбаясь — за столько лет она привыкла к маленьким слабостям мужа, Кира вернулась на кухню и обратилась к Федину.

— Я же говорила, что он жаден. Анатолий прекрасно знает, что эта квартира наследство моей бабушки и разделу при разводе не подлежит, а вот его квартира, купленная в равных долях с Маргаритой Леонидовной в период нашего брака…

— Что?! Ты намерена делить мою квартиру? — прищуренные голубые глаза метали в противника молнии-снаряды, желваки волнами ходили на скулах, но Анатолий четко контролировал свои эмоции, сознавая, что скандал на глазах постороннего мужчины ему сейчас ни к чему. Тем более скандал из-за имущества, из-за ревности (другое дело) скандал был бы вполне уместен: как-никак они еще официально не разведены, а жена в его отсутствие выкидывает такие коленца. — Не выйдет! Я найму адвоката и буду бороться за каждый метр, за каждую вещь! Тебе тоже есть что делить!

— Ошибаешься! На все дорогие подарки, подаренные мне мужчинами, у меня имеются нотариально заверенные дарственные. Так что не трать напрасно время и свои деньги, давай расстанемся мирно. Мой адвокат, — Кира сделала выразительную паузу и надменно дернула бровью, доставая из сумки документы, взятые из машины, — подготовил документы о разводе. В них я отказываюсь от своей законной супружеской доли твоей квартиры, обстановки в ней и машины в обмен на твое согласие на развод, без затягивания процесса и раздела холодильника и телевизора с единственным условием, что дочери будут проживать со мной. Согласись, и ты получишь куда больше, чем потеряешь…

Весть об адвокате выбила из рук Анатолия пугающую страшилку — его жена ни за что не стала бы выносить сор из избы и можно было, пугая ее публичным скандалом, добиться уступок — сейчас ситуация изменилась и надо было приноравливаться к новым обстоятельствам. Подсчитывая в уме возможную выгоду от предложенного соглашения, Анатолий, взял документы, внимательно прочитал их и подписал.

— Сама будешь оплачивать все расходы. У тебя для этого имеются свои источники.

— Конечно, сама, — не обращая внимания на колкость, покладисто согласилась Кира и быстро спрятала в сумку подписанные теперь уже бывшим мужем документы. — Кстати, Константин Александрович разрешите представить вам Анатолия Евгеньевича Меркулова — моего теперь уже бывшего мужа. Анатолий Евгеньевич, познакомьтесь — это Константин Александрович Федин, старший следователь Следственного Комитета.

Федин достал удостоверение, помахал им перед носом опешившего мужчины и официальным тоном поинтересовался:

— Предпочитаете говорить здесь или у меня в кабинете?

— Здесь, — прошептал Анатолий, ужасаясь коварству и лживости бывшей супруги — это ж надо так подставить! — если бы он раньше знал, кто перед ним… — Вы уж извините меня, господин следователь, за недоразумение. Сами знаете, как бывает между мужем и женой… — но под равнодушно-холодным взглядом следователя осекся.

53

Проводив глазами темно-зеленую «Хонду» Анатолия Меркулова, Федин достал из кармана ключи от своей машины и нажал кнопку сигнализации.

От разговора с этим мужчиной на душе у него остался неприятный осадок. И виной тому была та грязь, в которой Меркулов старался утопить собственную жену, пусть даже бывшую, не давая той ни единого шанса на спасение.

Его стойкая убежденность в виновности жены — ни капли сомнения, словно он сам присутствовал при кровавой разборке — дала Федину возможность приглядеться к нему, как к человеку. Не перебивая Анатолия, он слушал, записывал его показания и ловил себя на мысли, что этот мужчина ни одну из этих трех женщин в действительности не любит — все они были для него не идеальны, не внимательны, каждая преследовала свои корыстные цели и только он, «белый и пушистый», заслуживал всяческого восхищения и заботы.

Но больше всего покоробил Федина ответ Анатолия на вопрос о похоронах Татьяны Мельник и ребенка.

— И это тоже должен делать я? — с застывшей миной спросил недовольный мужчина и, не выдержав, взорвался. — В конце концов, мы с ней не расписаны — у нее есть родители на Украине, вот пусть они и занимаются похоронами своей дочери. Я, конечно, со своей стороны окажу им посильное содействие, как представитель фирмы, но взваливать все на свои плечи… Нет, увольте! По справедливости, надо взыскать деньги с убийцы: «кто виноват — тот пусть и платит» за похороны.

Он был уверен в том, что говорил: виновный должен отвечать и платить. Он же не виноват в смерти Мельник… Хотя если подумать, маленькая толика вины на нем все-таки лежит: он же знал, что нельзя смешивать дела и женщин, но расслабился, запутался и все пошло кувырком — мало того, что Татьяна забеременела, она ему еще и угрожала.