Птица. Каньон дождей

— А если бы даже и так? Если бы я тащила даже у таких же нищих, как я? Что тогда? Мне просто надо было выжить. Мне надо было выбирать — я или они. И я всегда выбирала себя. Это ведь правильно? Или нет?

— Я не знаю, — честно ответил Галь, — я не могу порицать тебя, я не был в таких условиях. Мне не приходилось выбирать между злом большим и меньшим. Я просто не знаю, Лиса.

— Вот потому я и говорю тебе, что на самом деле лучше вообще уничтожить таких, как мы. Даже бедные в нашем королевстве способны делать зло. Даже я, Галь. Я тоже могу убивать, воровать, лгать ради того, чтобы выжить. Я плохой человек, Галиен, я не заслуживаю Суэмы. И тебя тоже не заслуживаю.

Голос стал совсем хриплым и тихим, и казалось, что собственное сердце пляшет в неровном ритме. Скачет без толку, без остановки.

— А знаешь что? — Галь вдруг улыбнулся совсем некстати. — Джейк перед отъездом сказал мне кое-что. Он сказал, что ты — моя судьба, Лиса.

— Что? — растерянно переспросила Лиса.

— Джейк сказал, что ты — моя судьба. А Джейк никогда не ошибается. Так что, какой бы ты не была грешной, Лисаэн, ты все равно будешь моей. Ты мне веришь?

— Что это значит?

— Это значит, что я влюблен в тебя, Лиса. И мне очень хочется надеяться, что и я тоже хоть чуть-чуть тебе нравлюсь.

Глава 26

Темнота озарилась быстрыми искрами от костра, и мир вспыхнул жарким разноцветьем. Галь сидел рядом, и тепло его плеча, его рук, его слов поднимало волну огня в груди Лисы. Он в нее влюблен? За что? За что можно любить ее?

Ведь не за что же совсем. Ни красоты, ни доброты. Она — как дикая собака, готовая укусить каждого, кто угрожает или кажется подозрительным. С ней опасно, с ней нелегко. У нее за плечами — темная жизнь в темном королевстве.

— Ты… ты говоришь правду? — глупо спросила Лиса и всмотрелась в глаза Галиена.

Он говорит правду. Он суэмец, он никогда не лжет. Ему всегда можно верить. За что ей такое счастье? За что такая боль?

— Ну, конечно, — легкая улыбка, ласковые нотки в голосе.

— Я… Я, наверное, тоже, — Лиса закивала, не отводя глаз от Галиена, — я тоже тебя люблю… или влюблена… не знаю, как правильно будет. И что нам теперь делать?

— Ничего. Сейчас ничего. Я просто поцелую тебя и мы еще посидим у огня. Приготовим ужин, что ли… Я же говорил, что увезу тебя в Суэму? Говорил. Значит, и увезу.

— Но ведь тебя заберет Игмаген, Галь!

— Мы справимся. А даже если и заберет — сейчас-то мы рядом друг с другом. И я хочу тебе сказать, что люблю тебя.

— Но почему? Почему ты в меня влюбился? Разве ты не должен презирать меня? Разве я подхожу к суэмцам?

— Что ты имеешь в виду? Достаточно ли ты хороша для нас?

— Да, вроде того…

— Лиса, такие как вы, люди май-нинос, полны загадок. С одной стороны вы можете быть источником невообразимого зла, пристанищем тьмы. А с другой — вы способны на самоотверженные, добрые поступки. Ведь именно май-нинос закрыли проклятую Дверь и победили дракона Гзмарданума. Это значит, что вы обладаете удивительной силой. Вопрос лишь в том, на какой вы стороне. Я знаю, Лиса, что ты на стороне света.

— Я не молюсь Создателю… — покачала головой Лиса.

— Если ты умеешь любить, то ты уже несешь в себе свет Создателя. Любовь приходит к нам от Бога.

— Наверное… Наверное… я не знаю. Мне кажется, что я совсем не знаю себя. А ты меня не знаешь тем более.

— Это тебе только кажется. На самом деле ты гораздо лучше, чем о себе думаешь. В вашем дрянном королевстве просто привыкли унижать девушек. Все вот эти правила о черных платках, о грешных взглядах и страшных соблазнах — это такая чепуха…

— Тогда почему у нас такие правила?

— Власть, Лиса. Правила и традиции позволяют контролировать человеческую массу. Праведные Отцы имеют власть, они управляют народом. В Суэме никто ни кем не управляет. У нас старейшины только для того, чтобы принимать важные решения и нести ответственность за город. Быть старейшиной — это значит быть первым в сложной ситуации, служить людям, давать советы и поддерживать молитвой. Вот что значит быть старейшиной.

— А у нас Праведные Отцы — это те, кто все решает, всех наказывает и все забирает. Ворюги они самые настоящие…

Галь приподнялся, подкидывая в огонь веток. В раскрытом вороте его шерстяной клетчатой рубашки блеснул круглый бок медальона.

— Зачем тебе талисман на шее? — совсем некстати спросила Лиса. — Вы же не верите в амулеты на удачу?

— Это не амулет, — Галь улыбнулся и потянул тонкую цепочку, — это память о родителях. Тут портреты моей мамы и моего отца. Хочешь посмотреть?

— Не амулет? — Пальцы ее скользнули по шее Галя, и это смутило и заставило почувствовать неловкость.

Но Галиен тут же наклонил голову — и украшение оказалось в руках у Лисы. Тяжелый медальон тянулся к земле и медленно раскачивался.

— Открой его. У него крышка легко открывается, надо просто поддеть ногтем, — посоветовал Галь.