Птица Карлсон

Карлсон как-то ездил в командировку к мигунам на авиационный завод и там разговорился с одним стариком. Тот был философ, и когда они пьянствовали, то разговор зашёл об истории Отечества, то есть Волшебной страны. Выходило, что при волшебницах было плохо, а нынче стало ещё хуже.

— Ну, так если придут новые, то станет совсем труба, — рассудительно сказал Карлсон.

Тогда старик согласно подмигнул ему, так уж было заведено у мигунов.

Итак, жизнь шла своим чередом, пока вдруг Карлсон не нашёл брошенный одной фирмой контейнер с деревянными человечками. Эта фирма давно исчезла из города, а деревянные человечки остались и печально лежали в гигантском ящике друг на друге, будто жертвы массовых репрессий. Малыш застал Карлсона разглядывающим это побоище, и помог перетащить шарнирных кукол в домик Карлсона.

Так вышло, что деревянные человечки познакомились с мумией, и эффект поразил самого Карлсона. Его дом наполнился дураковатыми деревянными гостями, которые бродили повсюду, задевая мебель. Падали чашки и тарелки, звенели стёкла в шкафах, и всё это Карлсону совершенно не понравилось. Он любил шалить в чужих домах, а вот ронять люстры в собственном никуда не годилось.

Зато это понравилось Малышу с его любовью к рисованию. Он принялся рисовать куклам человеческие лица, причём выходили они, как на подбор, страшными и злыми. Увидевший это дядюшка Юлиус сказал, что лучше не рисовать человеческие лица на куклах, а поработать долотом и напильниками, но Малыш его не слушал. Он даже вышел из комнаты, а дядюшка Юлиус продолжал читать лекцию о том, что по дому бегают братья Буратино, деревянного трикстера. Буратино начал говорить с миром, ещё находясь внутри полена, а этот народ обрёл жизнь, будучи всего лишь обсыпан волшебным порошком мумии. Щепоть праха вызвала их к жизни, как электричество оживляло сшитого из частей мертвеца. И дядюшка Юлиус закончил свою речь тем, что перед ним предстала армия детей Франкенштейна. Плод перехода флоры в фауну. И всё от того, что люди забыли историю Буратино.

Вокруг никого не было, только безликий деревянный человек заглянул в комнату и сразу же ушёл, шатаясь.

Оказалось, что выражение лиц прямо соответствует характеру. Правду говорят, что глаза — зеркало души, но ведь и носы, рты — тоже. Выходило, что лицо — не лицо, а целое трюмо.

Деревянные человечки перестали бессмысленно крушить домик Карлсона и стали делать это с удовольствием. Немного подумав, Малыш покрасил их в пятнистый цвет, и шарнирные куклы стали удивительно похожи на солдат. Сами собой они научились строиться, и теперь в ногу маршировали по крыше. В такт их поступи железная крыша оглушительно гремела, и соседи внизу жаловались. Сперва они жаловались Карлсону, а когда увидели, что это не помогает, то пошли по инстанциям. Но у триумвирата своих дел было по горло, и он не обратил на жалобы ровно никакого внимания.

Малыш между тем, стал выводить своих солдат во двор и полюбил строевые смотры, потому что жизнь его наполнилась смыслом. Он сидел на табуретке под водосточной трубой и кричал:

Друзья! Настанет день убийственный,
Падёт последний (тут было неразборчиво),
Тогда ваш нежный, ваш единственный,
Я поведу вас на Канзас!

Карлсон с недоумением спросил, почему на Канзас, и Малыш объяснил ему, что, во-первых, это традиция, а, во-вторых, другой топоним не ложился в строку.

И вот, в один прекрасный день Малыш вывел своё воинство на улицу и во главе него направился к Изумрудному дворцу. Жевуны на всякий случай купили крупы и подсолнечного масла, после чего попрятались по подвалам. Триумвират же пришёл в панику, ведь, как известно, Лев-людоед был труслив, начальник тайной полиции давно заржавел, а главный идеолог лежал целыми днями в постели, потому что сено, которым набили его в давние времена, давно сгнило. Про Канзас никто вообще ничего не знал, и не было никакой уверенности в том, существует ли это место на самом деле.

Карлсону это всё не понравилось, потому что он боялся мятежей. Малыш объяснил ему, что мятежами называют только неудачные революции, а когда всё получается, то это никакой не мятеж.

Солдаты приблизились к Изумрудному дворцу на прямую видимость, и, печатая шаг, вошли на мост.

Но тут что-то пошло не так. Мост стал дрожать в такт строевому шагу, раскачиваться, выгибаться, и, наконец, рухнул.

Деревянные солдаты попадали в ров.

Малыш сперва испугался, но быстро сообразил, что они не тонут, так как из всех деревьев тонет только лиственница, а шарнирные куклы были сделаны из честной шведской сосны.

Но радость его была недолгой. Когда его воинство выбралось из воды, то краска с его лиц оказалось смыта. Вода уничтожила зверское выражение на их лицах, и теперь они оказались чисты, как дети.

Деревянные человечки выбрались на берег и принялись слоняться по набережной, стукаясь друг об друга и бессмысленно маша шарнирными руками.