Птица-лира

– Позволь я объясню тебе про твой талант, Лора. – Бо говорила с большой убежденностью. – Часть его заключается в умении передать красоту мира. Ты подмечаешь мельчайшие детали в людях, животных, вещах – во всем. Ты слышишь то, чего мы не слышим вообще или давно перестали слышать. Ты подхватываешь все это и предъявляешь нам. Напоминаешь нам о забытой красоте.

Говорят, я то же самое делаю в моих фильмах. Показываю людям характеры, судьбы, которые оставались невидимыми. Нахожу сюжет, человека и помогаю ему раскрыться всему миру. Ты делаешь это с помощью звуков. Иногда достаточно мгновенно ускользающего запаха, чтобы перенестись в прошлое, – так, вдохнув аромат маминых духов, я снова попадаю в детство. Но ты одним звуком переносишь всех зрителей в другое время и место. Ни одно сердце не остается равнодушным. Пойми же это, Лора!

Соломон рассказывал мне, как ты повторила песню его матери на семейном празднике, и Мари сказала, что ничего прекраснее в жизни своей не слышала. Она играет на арфе уже пятьдесят лет, но впервые услышала свою мелодию по-настоящему – от тебя. Понимаешь ли ты, как это важно? Помнишь Кэролайн? Ты увидела ее впервые, а через минуту она уже со слезами на глазах вспоминала, как маленькой девочкой сидела под столом, когда ее мама строчила на машинке. Ты видишь, что ты делаешь с людьми? Раскрываешь всю красоту мира, печаль повседневности, чудо обыденного. Лора, тебя взяли в шоу после того, как ты шестьдесят секунд подряд изображала кофемашину.

Они засмеялись – все трое.

– Ты необходима людям. Ты очень важна. Ты уникальна – и заслуживаешь показаться на этой сцене больше, чем многие другие. Что с того, что тебе не пришлось репетировать, – из этого никак не следует, что ты чем-то хуже. Разве подлинный гений непременно требует жутких усилий? Если тебе твой талант достался даром, от этого он не перестал быть талантом. Скорее это еще большее чудо. Наверное, в этом и заключается главный урок, который ты преподала всем: твой дар идет изнутри. Он природный, редчайший. Богом данный.

– Он пропал, – шепнула Лора.

– Просто затаился. Как икота – пропадает, если человека напугать. Ты сильно испугалась, и звуки исчезли, но они живут в тебе. Надо их вернуть.

– Как?

– Может быть, они вернутся, если ты вспомнишь, с чего все началось. Сейчас ты утратила любознательность, любовь ко всему вокруг. Верни это – и вернется вдохновение.

Бо оглянулась на Соломона, словно передавая эстафету. Неужели она в самом деле хотела сказать то, что ему послышалось? Смущенный взгляд, печальный, но решительный тон. Бо встала:

– До завтрашнего вечера еще есть время. Сегодня я поработала с Джеком, мы пытались придумать сцену, в которой ты почувствуешь себя естественно. Без дурацкого кордебалета и секси-медведей. Чтобы все было как дома. Ну… Я, пожалуй, пойду, а вы все обсудите, ребята.

Снова она глянула смущенно и на глазах у Соломона принялась собирать вещи. Он попытался что-то сказать, но слова не шли с языка. Да и правильно ли он понял? Бо зашла в спальню, Соломон услышал, как она расстегивает чемодан.

Он оглянулся на Лору: осознает ли она значение этой минуты? Но Лора пребывала в своем собственном мире, перебирая все то, что сказала ей Бо.

Соломон последовал за Бо в спальню. Она действительно собирала вещи.

– Бо…

– Бо… – одновременно с ним заговорила с порога Лора.

– Да, – ответила она именно Лоре.

– Ты сказала, если бы я припомнила, с чего все началось…

– Была у меня такая мысль.

– У тебя камера под рукой?

Бо слегка покраснела.

– Я не имела в виду… не просила тебя…

– Знаю, что ты не имела этого в виду. Но я хочу тебе рассказать.

– Лора, мы не можем снимать фильм. Юристы StarrGaze Entertainment не оставили нам ни малейшей лазейки.

– Мне плевать, что они себе думают. Мой рот, мои слова, мои мысли – они принадлежат мне, и только мне.

Соломон и Бо переглянулись. Соломон кивнул.

Рейчел была в роддоме с Сюзи. У Сюзи начались схватки. Но Лора хотела рассказывать немедленно, здесь и сейчас. Бо установила камеру на треногу. Соломон проверил звук. Оба работали быстро и без суеты. Настало время для истории Лоры.

Глава тридцать седьмая