Птица-лира

Лора разрывается между двумя невозможностями: мамино дыхание слабеет, она уходит, Лоре нельзя звать Гагу, нельзя допустить, чтобы ее обнаружили, но не может же она позволить маме уйти, думая, что ее все оставили!

Паника жаркой волной заливает тело, пот выступает на лбу, течет и по спине. Сердце трепещет. Ледяной страх. Мама уходит… Лора готова орать, звать на помощь – но не может, потому что тогда ее разлучат и с бабушкой тоже. Она потеряет все.

Нельзя, чтобы мама умирала, чувствуя себя сиротой, какой станет она без мамы. Нельзя, чтобы Гага узнала – ее дочь умерла, сознавая, что ее нет рядом. Лора села ближе к маме, закрыла глаза и усилием воли призвала все свои способности, чтобы решить эту немыслимую проблему, помочь им обеим.

Она громко запела. Словно со стороны она слышала голос Гаги, голос немолодой женщины с йоркширским акцентом. Изабел крепко сжимала ее руку.

В темном лесу, заросшем бурьяном,
Дерево сломано ураганом.
Сморщились почки, повисли ветки,
Остов темнеет в тумане редком.

Ни пауков, ни медведей хищных

В том бору не найдешь, не сыщешь.
Лишь иногда прилетает Птица
И на поваленный ствол садится.

От ее рулад или песен дивных

Вьются шмели над ягодой дикой,
Паутиной заткана сень лесная,
И цветы растут, лепестки роняя.

И, пока поет волшебная Птица,

Успевает дерево исцелиться –
Так искусный мастер латает вещи, –
И приходят звери на голос вещий.

Ненадолго дерево оживает,

А вокруг него дети, смеясь, играют.
Улетит Вещунья на сказочный остров –
И опять в буреломе темнеет остов[3].

Соломон и Бо, затаив дыхание, следили за Лорой. Изменился не только голос, когда она запела ту песню, которой провожала мать: в нее словно бы вошел дух ее Гаги. Настоящее чудо. Бо обернулась к Соломону, посмотрела ему в лицо в первый раз с той минуты, как своей волей расторгла их отношения. Глаза ее были полны слез. Он потянулся к ней, взял ее за руку и почувствовал ответное пожатие. Лора открыла глаза и посмотрела на их руки – соединенные.

Бо вытерла слезы. Лора улыбнулась ей.

– Это был… – Бо откашлялась, справилась с эмоциями и попробовала снова: – Тогда ты впервые осознала свой дар?

– Да, – тихо ответила Лора. – Тогда я осознала это впервые. Но, когда осознала, поняла также, что делаю это не в первый раз.

Бо кивнула, попросила ее продолжать.

– Однажды, за много лет до того, мне сказала Гага. Мы лежали на траве за домом, я плела венок из ромашек. Мама читала книгу, она любила романы про любовь, бабушка их терпеть не могла. Иногда мама читала какую-нибудь фразу вслух, чтобы поддразнить Гагу. – Лора засмеялась. – Так и слышу, как они пререкаются. Бабушка затыкала уши и пела: «Ла-ла-ла».

Но сейчас Изабел не читает вслух. Все тихо. И вдруг Гага расхохоталась.

– Отлично вышло, Лора, – похвалила она.

Девочка понятия не имела, о чем это она.

– Прекрати, – сказала бабушке мама, отрываясь на миг от книги.

– Что такое? Этот звук был лучше прежних. Она совершенствуется, Изабел. С этим не поспоришь.

Лора приподнялась и села.

– В чем я совершенствуюсь?

Мама приподняла брови, подавая какой-то сигнал бабушке.