Птица малая

– Подождите, ребята, вот узнаете, что вчера мне сказал Супаари! – Тропа в этом месте сузилась, и люди выстроились в цепочку. Аскама все это время щебетала Джорджу о какой-то длинной и замысловатой истории, которую они сочиняли с Джорджем, пока не увидела Кинсу и Фейери, и дети отправились играть.

– Похоже, мои дорогие, что мы запутались в сети сексизма, впрочем, как и наши хозяева, – сказала им Энн, когда все оказались в своем помещении. Оно было полно руна, однако их бесконечный и непрекращающийся словообмен уже сделался привычным для людей, и она не замечала чужие разговоры. – Джимми, руна считают тебя женщиной и матерью всех нас. София, тебя принимают за подростка мужского пола. Эмилио – ты у нас молодая женщина. Они не вполне уверены в половой принадлежности Д. У., Марка и меня, но не сомневаются в принадлежности Джорджа к мужскому полу. Правда, мило, дорогой мой?

– Сомневаюсь, – подозрительно проговорил Джордж, опускаясь на подушку. – А как они определяют, кто есть кто?

– Ну, здесь существует определенная логика. Эмилио, ты правильно угадал, что Аскама является маленькой девочкой. Вероятность пятьдесят на пятьдесят, но ты угадал.

Фокус здесь заключается в том, что матерью Аскамы является Чайипас, а не Манузхай. Да, да, я не ошиблась, мои дорогие! – ответила Энн на недоуменные взгляды. – Мы еще вернемся к этому вопросу. Во всяком случае, Супаари сказал, что бизнесом в деревне занимаются исключительно женщины. Послушай, София, это действительно интересно. Беременность у них длится очень недолго и не причиняет особых неудобств.

После рождения младенца мамочка вручает милого крошку папочке и, не теряя времени, возвращается к своим делам.

– Мда, что же удивляться тому, что я так и не сумел разобраться в половой принадлежности, – проговорил Эмилио. – Итак, раз Аскама собирается стать торговцем, они решили, что я принадлежу к женскому полу. И еще потому что я являюсь переводчиком для всей нашей группы, так?

– Бинго, – воскликнула Энн. – А Джимми они считают нашей мамашей потому, что лишь он обладает достаточным ростом для того, чтобы сойти за взрослую местную женщину. Наверное, поэтому они всегда обращаются к нему, чтобы услышать наши решения. Возможно, они считают, что он спрашивает мнение Д. У. из вежливости. – Ярброу фыркнул, и Энн ухмыльнулась. – Ладно, перейдем к более тонким вопросам. Итак, Манузхай является мужем Чайипас, так? Однако он не является отцом Аскамы с генетической точки зрения. Дамы руна выходят за тех кавалеров, которых считают подходящими с точки зрения положения в обществе, каким, например, является Манузхай. Однако, как сказал Супаари, партнеров для секса они подбирают, – она прокашлялась, – по совершенно другому набору критериев.

– Жеребца хорошего ищут, – проговорил Д. У.

– Не грубите, дорогой мой, – произнесла Энн. Чайипас и ее гостьи решили перебраться к Айче, чтобы перекусить, и помещение мгновенно опустело. Когда земляне остались одни, Энн склонилась к аудитории и тоном заговорщицы произнесла: – Но тем не менее приходится сделать подобный вывод. Закон подразумевает грубый обычай. Теоретически, конечно, – добавила она, заметив, что Джордж надулся.

– А почему они настолько уверены в моей принадлежности к мужскому полу? – задиристо спросил Джордж, усмотрев атаку на его мужское достоинство.

– Ну, помимо твоей чрезвычайно мужественной внешности, любовь моя, они также заметили, что ты чудесно ладишь с детьми, – сказала Энн. – С другой стороны, правда, ты не проявляешь особого интереса к собиранию цветов, чем несколько смущаешь их. То же самое относится к Марку, Д. У. и мне. Они считают меня мужчиной, потому что готовкой занимаюсь в основном я. Как, по-вашему, похожа я на папулечку? Ох, Джимми, они, возможно, считают нас с тобой семейной парой! Очевидно, они не имеют понятия относительно разницы в возрасте между нами.

Эмилио постепенно погружался в задумчивость, и наблюдавший за ним Д. У. начал посмеиваться. Эмилио не сразу рассмеялся, но наконец не выдержал.

– Что такое? – возмутилась Энн. – Что здесь смешного?

– Смешного? – повторил Д. У, кося правым глазом на Эмилио и вопросительно подняв бровь. – Совершенно неуместное здесь слово!

Эмилио пожал плечами:

– Так, я о своем. Интересно, что представление о разделении роли генетического отца и отца общественного могло бы сыграть благотворную роль в моей собственной семейке.

– Да, это могло бы избавить твою многострадальную юную задницу от многих неприятностей, – согласился Д. У.

Эмилио скорбно рассмеялся и провел рукой по волосам. Все, не скрывая любопытства, смотрели на него. Он медлил, зондируя старые раны, и, надеясь, что они зарубцевались, продолжил:

– Матушка моя была женщина очень добрая и живая, – проговорил он, старательно подбирая слова. – Муж ее был человеком симпатичным, высоким и сильным. Брюнетом, но брюнетом белокожим. Мать моя также была очень светлокожей.

Он сделал паузу, чтобы для всех дошло следствие; чтобы прийти к вполне определенному выводу, не нужно являться генетиком.

– Муж моей матери как-то несколько лет отсутствовал в городе…