Птица малая

Как мастер в области маскировки Ярброу понимал, когда смотрит на фасад. Если в этой безумной миссии не удастся ничего добиться, сказал Д. У. сначала себе, а потом Отцу-генералу, он попробует хотя бы помочь этой душе залатать свои раны и исцелиться. Некогда Джон Ф. Кеннеди предложил Америке слетать на Луну, не потому что это легко, но потому что трудно, и этот же самый дар Д. У. Ярброу предложил Софии Мендес: возможность совершить нечто такое, что потребует от нее предельного напряжения всех сил, позволит познать собственные возможности и найти в себе нечто достойное восхищения.

И если он был потрясен, обнаружив, что София понимает его не хуже, чем он ее, то рассудил, что это лишь к лучшему. Ибо при всех этих ковбойских штучках Ярброу в свои пятьдесят девять лет являлся внимательным и компетентным руководителем, за внешней расхлябанностью которого скрывалось безжалостное, изощренное внимание к деталям. Как опытный командир эскадрильи, он прекрасно знал, что существует много таких вещей, которые не проконтролируешь в воздушном бою, и понимание этого диктовало непреклонную, железную настойчивость, требующую, чтобы все, что можно проконтролировать, было доведено до совершенства. И в этом отношении София была ему парой.

В качестве двух универсалов команды Д. У. Ярброу и София Мендес занимались координацией подготовки величайшего путешествия в истории человечества со времен Магеллана, отправившегося в свое плавание от берегов Испании в 1519 году. Вместе они продумали каждую деталь полета, собрали и усвоили результаты работы нескольких сотен независимых исследовательских групп, согласовали разногласия, составили руководящие указания, требовавшие более глубоких размышлений, лучших решений, более продуманных планов. Им пришлось учесть все возможные обстоятельства: пустынную жару, тропические дожди, арктический холод, равнины, горы, реки, используя как можно более универсальное оборудование и снаряжение, чтобы минимизировать общий вес.

Они изучили системы хранения провианта, предусмотрели всевозможные средства передвижения по суше, яростно спорили о том, надо ли брать с собой кофе или лучше научиться обходиться без него, спорили относительно экологического воздействия земных семян, если запастись ими, чтобы заложить какой-нибудь огород, устроили мозговой штурм по поводу товаров для торговли, кричали, ссорились, мирились, хохотали и вопреки шансам подобного исхода подружились.

Наконец пришел такой день, когда настала пора начать грузиться в астероид. Для начала Д. У. и София переправили на корабль Джорджа Эдвардса и Марка Робишо, чтобы те смогли в первую очередь проинспектировать и настроить систему жизнеобеспечения на астероиде и разместить первую партию припасов.

Натуралист и акварелист Марк Робишо, член Общества Иисуса, жил в Монреале. Светлые волосы его начали седеть в сорок три года, он относился к разновидности вечно моложавых и мягких в речах и манерах мужчин. «Типичный скромный умник, – определила его Энн, – из тех мальчишек, которые чаруют всех девиц в старших классах, которых любят учителя, достойных симпатии, однако обладающих отвратительной привычкой первыми сдавать контрольные и получать за них пятерки». Марк ведал колонией растений, населявших трубу Волвертона, и баком с тилапиями, которым предстояло разнообразить свежей пищей стол экипажа вдобавок к консервам. На Джорджа Эдвардса была возложена обязанность следить за программным обеспечением работы трубы Волвертона, а также механическими аспектами систем забора воздуха и воды. Весь прошедший год они занимались овладением профессий друг друга, а спокойствие и внимательность Марка компенсировали присущую Джорджу горячность браться за любое дело.

Далее в состав экипажа входили Джеймс Коннор Куинн, двадцати восьми лет, специалист по космонавигации и коммуникации, a также музыковед Алан Пейс из Общества Христова. Тридцатидевятилетний отец Пейс, жилистый англичанин, производил впечатление человека сонного, повидавшего всё и вся. Подобная характеристика несколько смущала Д. У.; Пейс в последний момент заменил Анджея Геласича, с которым случился сердечный приступ во время одной из силовых тренировок. Анджея до сих пор оплакивали, с утратой его было сложно примириться. Однако Алан был квалифицированным специалистом – отличным музыкантом, но по характеру представлял собой чистейший геморрой. Подобно многим музыкантам, он располагал точным и упорядоченным умом, и более того, в качестве вспомогательной дисциплины в университете изучал математику. Они с Джимми Куинном, пианистом-любителем, отчасти дублировали друг друга, и месяцы подготовки ушли у них как на изучение новых фрагментов инопланетных песен, так и на изучение методов космической навигации, необходимых для полета к альфе Центавра.