Птица не упадет

Он проскользил по белым порогам, разорвав о камень кожу на бедре и плече, потом снова ударился и прочно застрял между двумя большими валунами. В темноте они возвышались над ним, как надгробия.

Марка зажало в каменных челюстях, а течение нещадно терзало его, словно сердилось, что у него отобрали добычу, и пыталось вернуть ее.

Было почему-то достаточно светло, чтобы разглядеть очертания и определить расстояния, и Марк, чье сознание было затуманено из-за ударов и недостатка кислорода, удивился. Потом посмотрел наверх и увидел, что грузовик стоит на самом краю моста и снопы света его фар отражаются от ограждения и рассеиваются дождем. Они слабо освещали ущелье.

Но вблизи находился другой, гораздо более мощный источник света.

Разбитый кузов «роллс-ройса» лежал у подножия утеса, наполовину в воде, наполовину на камне. Он приземлился на крышу, все его четыре колеса слабо вращались, фары продолжали ярко светить; их свет падал на камни, создавая театральное освещение.

Марк осмотрелся и увидел, что течение унесло его под утес. Над головой темнел выступ блестящей черной скалы. Он поднял руку и закричал от боли в запястье, когда его пальцы коснулись этого карниза.

Он понял, что ударяясь о камни, что-то сломал, и попытался расправить и сжать пальцы правой руки.

Течение было слишком сильным, чтобы удерживаться дальше, и Марк почувствовал, что начинает скользить, его тащит по камням и вот-вот унесет. Он знал, что всего в ста ярдах ниже по течению с откоса с пеной и грохотом низвергается первый водопад.

Он разжал левую руку и что было сил попытался подпрыгнуть. Пальцы ухватились за карниз над головой, и тело повисло, раскачиваясь, как маятник; алчная вода тянула Марка за ноги, проверяя силу его хватки, стараясь утащить его, разжать сведенные пальцы, оторвать их от опоры. Марк так вцепился в камень, что из-под ногтей показались капельки крови.

Медленно, с трудом он согнул руку в локте, приподнял колени и выдернул ноги из воды, подальше от ее смертоносного тяготения.

Повисев так несколько мгновений, собрав остатки сил и решительности, он одним конвульсивным рывком выбросил правую руку вверх и зацепился локтем за карниз, сразу вслед за этим подняв и левый локоть.

Еще мгновение отдыха, и Марк с трудом выбрался на карниз и лег ничком. Он подумал, что ослеп или огни погасли, но тьма была только у него в голове.

Но вот она медленно расступилась, и он поднял голову. Грохот течения заглушал все прочие звуки, и он не слышал скрипа камней и шороха ног, когда Дирк Кортни почти отвесной тропой спускался с утеса. Марк не удивился, увидев его: ему казалось естественным, что здесь, на месте катастрофы, должен быть и Дирк Кортни. Дирк был в охотничьих брюках и в сапогах по колено, в толстом бушлате и шерстяной шапке, натянутой на глаза.

Последние десять футов по утесу он проехал, сохраняя равновесие, легкий на ногах, как танцовщик, и остановился на карнизе рядом с разбитым «роллсом». Старательно осмотрелся, освещая фонарем все трещины и углубления.

Марк прижался к камню, и свет фонаря до него не доставал.

Дирк направил луч на «роллс», и Марк застонал.

Генерала Шона Кортни наполовину выбросило через ветровое стекло, и машина придавила верхнюю часть его тела. Ему почти отрезало голову, густая белая борода промокла от яркой крови, которая в свете фонаря сверкала, как рубин.

Дирк Кортни наклонился к нему и проверил пульс на горле. Несмотря на страшные ранения, он, должно быть, нащупал признаки жизни. Он повернул голову генерала. Глаза Шона Кортни были открыты. Дирк поднял короткую толстую дубинку, которую держал в правой руке. Она была обернута грубой мешковиной, но он ее держал так, что было понятно — она очень тяжелая.

Марк хотел закричать, но его крик затерялся в реве волн. Дирк ударил отца по виску, над правым ухом, где к черепу прилипли седые кудри, и Марка словно ударили по душе.

Дирк снова прижал палец к виску и почувствовал, что нанес отцу смертельный удар: под пальцем хрустнули разбитые кости черепа.

Лицо Дирка было лишено выражения, холодное и отчужденное, но потом он сделал нечто такое, что показалось Марку еще ужаснее смертельного удара. Нежным касанием пальцев Дирк закрыл невидящие мертвые глаза Шона. Потом опустился на колени и легко поцеловал отца в окровавленные губы, ничуть не изменившись в лице. Это был поступок больной души. И только в этот миг Марк понял, что Дирк Кортни безумен.

Почти сразу манеры Дирка изменились, руки потеряли мягкость прикосновений, снова стали деловитыми и точными. Он перевернул тело, расстегнул пальто из верблюжьей шерсти и быстро обыскал одежду Шона.

Потом достал золотую цепочку с прикрепленной связкой ключей и часами.

Быстро осмотрел ключи и сунул в карман. Потом встал, подошел к задней двери и взялся за ручку. Дверь наконец раскрылась, и к его ногам выпало тело Руфи Кортни. Он взял прядь густых черных волос и запрокинул голову назад. Потом ударил по виску толстой дубинкой и снова, как хирург, проверяющий диагноз, пощупал, хрустит ли разбитая кость.