Птица-пересмешник

«Я — представитель Би-би-си!» — орал он, но что поделаешь, если для зенкалийцев это пустой звук. Блор со своей чрезвычайно дорогой, на зависть япошкам, камерой был сметен с верхушки платформы и рухнул с четырехметровой высоты вниз. Жалобные крики вроде: «Что вы делаете?! Мы же из Би-би-си, а не из Ай-ти-ви!» — потонули в грохоте рушащегося сооружения: предназначенное для двоих, оно, конечно, не выдержало нагрузки двухсот пятидесяти. Зенкалийцы, ловкие и как угри гибкие, при падении не пострадали. Большинство из них приземлились аккурат на макушку Брюстеру, который отделался переломом ключицы, многочисленными синяками да фингалом под глазом.

Толпы фангуасов и гинкасов пели песни, кричали, играли на барабанах и дудках, а девушки обоих племен танцевали с такой грацией, будто их тела вовсе лишены костей, — такое под силу только темнокожим.

Наконец процессия достигла дворцовых ворот. Шикарно разодетая стража салютовала ружьями. Сначала в ворота вошел оркестр, затем въехал король и остальные участники парада, ну а толпе зевак пришлось пока задержаться. Дожидаясь своей очереди, люди шутили, смеялись, пялили глаза сквозь ажурную кованую ограду. С обратной стороны ворот счастливые лица выглядели словно баклажаны в плетеной корзине.

Когда наконец всем удалось просочиться в залитые ярким солнцем королевские сады, праздник разгорелся с новой силой.

Пересмешники были выпущены из клетки, они были перевозбуждены всей этой суматохой,  и первое, что в благодарность за это сделал самец, — с силой клюнул короля в ногу. (На следующий день «Голос Зенкали» вышел под заголовком «Король клюнут Богом») Это было воспринято как сигнал к всеобщему гулянью, в ходе которого были поглощены ведра напитка «Оскорбление Величества», целые блюда с жареной олениной и молочными поросятами, не говоря уже об огромных корзинах разнообразных овощей. Кинги, казалось, был повсюду старался поговорить со всеми, перекинуться шуткой с каждым, и его раскатистый смех гремел над головами веселых гостей.

Питер и Одри неожиданно обнаружили, что любят друг друга. Как зачарованные двигались они рука об руку, сквозь толпу.

— Слушай, — сказал Питер, наполняя стакан Одри в четвертый раз, — бродить в толпе, все равно что плавать у нашего рифа. Тебя носит волнами туда-сюда, а взору открываются удивительные сцены из жизни подводного царства.

— Намек понят, — сказала Одри. — Пойдем поплаваем.

Рука об руку, словно скованные одной цепью, они покинули торжество.

По дороге на море они увидели Харпа и Джагга, возлежавших бок о бок в шезлонгах. Клюкнувший Харп говорил с таким завыванием и с такой вибрацией адамова яблока, что производил впечатление американского лося, подзывающего самку.

— Ну да, — хмуро ответил Джагг, как только стихли последние оглушающие звуки. — У нас их было несколько штук разом, да вот беда: все поотдавали концы! Что и говорить, хитрая это штука — американский лось! Чуть что, сразу откидывает копыта! Нет уж, охота была с ними связываться, попробую-ка другого зверя, который не помрет! Слоны хороши в этом отношении, к тому же увидел разок слона — и впечатлений на всю жизнь. В общем, нужны такие виды, которые способны поразить воображение публики! Да вот беда: все такие животные дохнут как мухи! Купишь, бывало, вбухаешь деньжищи, а он у тебя на второй день окочурится — прямо беда!

— А ты попробуй ламантина,[17] — сказал Харп. — Ламантин — это как раз то, что тебе нужно. Помню, я со своей супругой Мэми ездил купаться во Флориду — там мы всласть поплавали вместе с ламантином. Вдруг Мэми и говорит: «Не правда ли, Хайрам, он совсем как человек, надень на него бикини, и он будет выглядеть точь-в-точь как твоя мама».

— Ну, а что ты сказал Э-э? — спросил потрясенный Джагг.

— Я ничего не сказал… Просто развелся с ней, — с достоинством ответил Харп.

Одри и Питер двинулись дальше.

А дальше они наткнулись на досточтимого Альфреда, который рассказывал Друму сложную и запутанную историю, в которой были замешаны три герцога, один раджа и даже один наследный принц.

— Всегда утверждал и буду утверждать: если вы привлечете нужных людей, — проблеял он, — ваша задача по сохранению природы станет неизмеримо проще.

— Да, но таковыми я всегда считал ученых, — сказал Друм. — Все остальные без них беспомощны, как слепые котята.

— Позвольте с вами не согласиться, — возразил досточтимый Альфред, — я веду речь немного не о том. Я имею в виду, что если вы не получите поддержки нужных людей,  ваша задача усложнится.

— Возьмем хотя бы мое несравненное открытие, — сказал Друм, не желая слушать собеседника. — Что сталось бы с Зенкали, если бы не я? Когда мой доклад будет напечатан полностью, он произведет настоящий фурор.

— Согласен, — сказал досточтимый Альфред, — ведь вы не только спасли дерево омбу, пересмешника и еще дерево амела — вы ведь самого короля — понимаете, короля! — замешали в ваше дело!