Птица-пересмешник

— Хотел бы я начать с его низа и дать такого пинка, чтобы вышибить его чертовы мозги, — яростно выпалил Лесли. — Что он смыслит в работах по душе?

— Ну, это что-нибудь такое, что тебе нравится, дорогой, — объяснила мама. — Соответствует твоему характеру.

— Например, смертоубийство, — предположил Ларри. — И он мог бы начать практиковаться на Антуане.

— Нет, вы явно не желаете рассуждать здраво, — с достоинством произнесла мама. — А потому лучше прекратим обсуждение. Но я приняла окончательное решение, так что начинайте привыкать к этой идее. Я буду на кухне, если кто-то из вас захочет поговорить серьезно. Пойду готовить для Антуана кэрри с креветками, одно из его любимых блюд.

Мы молча смотрели, как мама, напевая себе под нос, направилась к дому.

— Не могу поверить, — нарушил тишину Ларри. — Она, должно быть, рехнулась. Точно рехнулась. Вспомните всех этих чокнутых типов среди нашей родни. Это у нас в крови. Нам остается только смириться с жизнью в смирительных рубашках и камерах с мягкой обивкой.

— И вовсе она не рехнулась, — возразила Марго. — Положитесь на мое слово — я знаю, когда на маму находит помрачение.

— Кому, как не тебе, в этом разбираться, — пробурчал Ларри.

— По-моему, это очень серьезно, — заметил Лесли. — Если мама хочет выйти замуж за этого типа, вряд ли мы можем этому помешать, хоть это и несколько эгоистично с ее стороны. Но когда она к тому же предлагает нам найти себе работу, это, честное слово, уже чересчур.

— Согласен, — сказал Ларри. — Развал семейной жизни начинается, когда дети начинают вести себя нормально, а их мать — ненормально. Ничего, в крайнем случае можно прибегнуть к средству Спиро.

— Ты говоришь про цементные сандалии? — всколыхнулась Марго.

— Сапоги, — поправил ее Лесли.

— Но мы тогда окажемся соучастниками, — сказала Марго. — Ведь если человека лишить жизни таким способом, это получается убийство, разве нет? Ведь не скажешь потом, что он случайно угодил ногами в эти ведра и после свалился за борт лодки? По-моему, никто в это не поверит. По-моему, могут возникнуть подозрения. По-моему, это рискованная идея. И вообще, по-моему, если спросить Антуана — чего мы, конечно, не можем сделать, — он не одобрил бы эту идею. Не захотел бы навлекать на нас неприятности, чтобы мы потом объяснялись с полицией и все такое прочее. По-моему, в самой своей основе он не так уж плох, вся беда в том, что он такой ужасный — хочет жениться на маме и все испортить.

— Изложено коротко и ясно, — заметил Ларри.

— Мы обязаны что-то предпринять, — озабоченно произнес Лесли. — Иначе этот проклятый тип все нам порушит.

— Вот-вот, — подхватила Марго, — наша частная жизнь станет доступной для публичного обозрения. Мы будем вынуждены все время оглядываться назад через плечи.

— Хотел бы я посмотреть, как ты будешь одновременно оглядываться назад через оба плеча, — возразил Лесли, последовательный сторонник реализма.

— Испугаешься, так оглянешься, — сказала Марго. — Во всяком случае, я оглянусь.

— Надо будет еще раз поговорить с ней за ленчем, — заявил Ларри. — Попытаемся объяснить ей, как она заблуждается.

— Может, стоит нам всем вместе посетить местную психбольницу? — предложила Марго. — Там мама своими глазами увидит, как она заблуждается.

— Что ты подразумеваешь? — поинтересовался Лесли.

— Ну, мама увидит, какой может стать, если не откажется от нелепой идеи выйти замуж за Антуана.

— Не поможет, — сказал Лесли. — Я не раз проходил мимо этого заведения, и у его обитателей всегда счастливый, беззаботный вид. Мама и Антуан только захотят к ним присоединиться. Нет, если уж они настроились жить во грехе, пусть лучше делают это в Афинах, подальше отсюда, а не в психбольнице по соседству с нами. Это выглядело бы скверно. Люди станут говорить…

— Я придумаю что-нибудь, — объявил Ларри и важно прошествовал в свою комнату.

— Что ж, — заметил Лесли, — во всяком случае, нашлось бы применение этому проклятому барахлу, которое ты купила.

— Какое применение? — спросила Марго.

— Можешь сшить маме свадебное платье.

— Меня тошнит от твоих шуток! — воскликнула Марго и сердито удалилась.

За ленчем мы возобновили наши атаки, но мама твердо стояла на своем.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что собираешься поломать нашу жизнь? — спросил Ларри.

— Ну знаешь, я ведь не жаловалась, дорогой, когда осталась вдовой с четырьмя детьми!

— Жаловалась? С какой стати? Мы обогатили твою жизнь. И даже если бы не обогатили, а, наоборот, сделали тебя несчастной, была бы поломана только одна жизнь. Ты же собираешься поломать четыре жизни, — возразил Ларри.

— Верно, — согласился Лесли. — Сделай мы что-нибудь в этом роде, ты назвала бы нас последними эгоистами.

— Верно, — подхватила Марго. — И ведь тебе вовсе не обязательно выходить замуж. Как-никак, у тебя есть мы. Большинство женщин были бы только рады иметь четырех таких детей, как мы.

— Буду рада, если вы познакомите меня с такой женщиной, — холодно отозвалась мама. — А сейчас я пойду отдохну.

За чаем наши старания тоже ни к чему не привели.