Птица пустыни

— Мисс Клара в руках этих негодяев? — при этом известии Мартиньи забыл об усталости и боли. — Мсье Денисон, может быть, тут скрывается какая-нибудь адская хитрость?

— К несчастью, в том, что это правда, нет ни малейших сомнений, — ответил судья, протягивая Бриссо записную книжку. — Посмотрите сами, вы не можете не узнать почерка вашей дочери.

Бриссо, побледнев, пробежал глазами записку, между тем как виконт читал через плечо своего друга.

— Надо отказаться от преследования, — угрюмо сказал Мартиньи, — и поскорее вывесить белый флаг. Жизнь девушек слишком драгоценна, чтобы позволительно было колебаться, не правда ли, Бриссо?

— Конечно, конечно! — поспешил согласиться торговец. — К черту мщение! Прежде всего надо освободить Клару и мисс Оинз.

— Вы слышите, мсье Денисон? — продолжал Мартиньи. — Спешите же вывесить белый платок на крыше здания. Без сомнения, Гуцман и его сообщники ожидают этого сигнала с нетерпением, и если их ожидание будет обмануто, то они способны в минуту раздражения на все… Не такое ли ваше мнение?

Англичанин оставался бесстрастен.

— Нет, — ответил он твердо, — никто более меня не желает видеть этих молодых девиц, особенно мисс Бриссо, вне опасности, но я судья и мне непозволительно договариваться с грабителями и убийцами, принимать их условия и оставлять их на свободе.

Мартиньи и Бриссо с изумлением переглянулись.

— Мыслимо ли это? — повысил голос виконт. — Мсье Денисон, время ли теперь разыгрывать роль Брута? Ваша нерешительность может иметь самые пагубные последствия.

— Что за беда, — поддержал его Бриссо, — если эти люди еще некоторое время будут на свободе, когда речь идет о беззащитных девушках? Послушайте, мсье Денисон, если вы способны остаться равнодушным в подобных обстоятельствах, то я никогда в жизни не увижусь больше с вами.

— Я не равнодушен, господин Бриссо, — возразил судья, — но я как должностное лицо представляю власть королевы — власть, которая не должна унижаться до договоров с преступниками.

— Что же намерены вы делать?

— Прежде всего, — ответил Денисон, — я не думаю, чтобы они осмелились убить девушек, так как это не принесет преступникам никакой пользы. В этом отношении, я думаю, нам нечего опасаться. Тем не менее я хочу освободить пленниц как можно скорее, и вот мой план: без сомнения, негодяи где-нибудь поблизости ждут сигнала, который мы не подадим… Мы нападем на них прежде, чем они успеют опомниться.

— Нет, ваш план слишком рискованный, — возразил Мартиньи. — В случае неудачи вы только озлобите преступников и они могут решиться на крайние меры. Я прошу вас, мсье Денисон, от имени Бриссо и моего, действовать осторожнее. Единственно верное средство спасти Клару — пойти на уступки.

— Да, мсье Ричард, — сказал Бриссо, — вы любите, сжальтесь над моей бедной дочерью, и предоставьте этим людям свободу.

— Это невозможно! — ответил Ричард. — Я не должен унижать власть, вверенную мне, вступая в переговоры с убийцами.

— Вы, однако, это сделаете! — в бешенстве закричал Мартиньи. — Или, черт побери, я узнаю, лед или пакля у вас в голове.

И он выхватил револьвер.

— Мартиньи! Что вы делаете? — с ужасом воскликнул Бриссо.

Ричард Денисон перехватил руку Мартиньи и так сильно сжал ее, что виконт, и без того не имевший сил сопротивляться, выронил револьвер, чуть не плача от бессильной ярости.

Наступило тягостное молчание.

— Моя запальчивость нелепа, — наконец, сделав над собой усилие, произнес Мартиньи. — Но, черт побери, кто имел глупость думать или говорить, что вы любите Клару?

— Это не глупость, — ответил судья, — это истинная правда, но я не могу, руководствуясь чувствами, поступать против долга. Однако и вы любите мисс Клару — я не могу теперь сомневаться в этом, — и потому снисходительно отношусь к вспышке этого слепого гнева.

— Ну да, я ее люблю, — сказал Мартиньи. — И моя любовь давно уже не тайна для мадемуазель Бриссо.

— Мартиньи, — напомнил ему торговец, — я не поощрял ваших надежд. Дело в том, что я сам не знаю…

— Да, Бриссо, вы еще сами не знаете, на какую сторону перетянут весы, — с горечью произнес виконт. — Поэтому я сам постарался обеспечить себе успех и, может быть, когда настанет время, вам будет трудно отказать мне в том, что составляет предмет моих желаний.

Бриссо посмотрел на него с изумлением, но ничего не сказал.

— Значит, это вы были причиной волнения и того странного состояния мисс Клары, в котором она пребывала после вашего отъезда из Дарлинга? — спросил Денисон.

— Мисс Клара была взволнована? — с иронией в голосе отозвался Мартиньи. — Тем более причин для меня немедленно спешить на помощь бедной девушке, даже если бы мне пришлось одному освобождать ее!

Слова виконта имели неожиданный результат, потому что Денисон, перестав колебаться, сказал:

— Вы не один поедете, господин Мартиньи. Мы все поедем с вами.

В эту минуту несколько солдат черной стражи, осматривавшие окрестности, привели к Денисону мальчишку-туземца, который спрятался в кустах на берегу высохшего ручья. Это был Проткнутый Нос, сын Волосяной Головы.